Но до поры все шло штатно, и даже включились фото и видеокамеры высокого разрешения, начав детальную съемку поверхности.
— Высота орбиты заданная – сто десять километров, скорость – тысяча шестьсот двадцать метров в секунду, — доложил бортинженер.
Космонавты обменивались радостными репликами и готовились покинуть ложементы, как вдруг на пульте вновь вспыхнули лампочки аварийной сигнализации.
— Господи, ну что теперь-то? — простонал Матюшин.
— Опять топливная система, — мрачно ответил Басаргин. — И опять где-то здорово травит – давление сыпется на глазах.
— Ч-черт… Это означает, что где-то повредило магистраль.
— В момент отстрела?
— Не исключено. Надо разбираться…
* * *
Кувыркаясь, сброшенные пустые баки ушли в направлении поверхности Луны. Корабль же, подчинившись импульсу кратковременно включенного двигателя, подправил траекторию и начал вращение с постоянной скоростью вокруг спутника Земли.
Оба космонавта находились в креслах спускаемого аппарата. Ситуация была аховой, но обстановка сохранялась рабочей. Несколько минут назад, когда Басаргин намеревался доложить в ЦУП об очередном срабатывании сигнализации, выяснилось, что связь с Землей отсутствует. Корабль в этот момент находился на границе светлой и темной сторон Луны. Вначале космонавты грешили на искажение радиосигналов, но когда «Мир», сделав пол-оборота, вновь попал в зону прямой видимости Земли, связь не восстановилась.
— Ты слышал удар после отстрела? — вдруг спросил инженер.
— Что-то такое было, — наморщил лоб командир. — Словно один из пиропатронов запоздал и сработал на полсекунды позже. А что?
— Есть у меня нехорошее подозрение.
— Ну-ка поделись.
— Боюсь, что один из баков долбанул по корпусу корабля.
— Это могло произойти в том случае, если кормовая и носовая части отделились не одновременно.
— Все правильно. Если один из импульсов запоздал, то противоположный конец бака мог задеть корпус.
Басаргин поскреб небритую щеку.
— И чем же это чревато?
— Он запросто мог повредить одну или несколько систем под обшивкой.
— Этого нам еще не хватало…
* * *
Отказы наслаивались один на другой: к потере связи и утечке топлива прибавилась неисправность маршевого двигателя.
Инженер с потемневшим и сосредоточенным лицом сидел в своем кресле. Нажимая клавиши на пульте, он выводил на экран информацию по системам и пытался понять, в чем дело. Басаргин листал сборник рекомендаций в надежде найти на его страницах хоть какую-то подсказку…
«Потеря связи – наименьшее зло. Черт с ней со связью! Без нее еще никто не умирал в космосе. У нас имеется цифровой приемо-передатчик Велесова – в крайнем случае пообщаемся с ЦУПом через него, — размышлял он. — А вот два других отказа будут посерьезней!»
