— Ещё помада и презервативы! — весело убеждали парикмахерши.
А мне нужно было взять с собой папки с газетными вырезками, диплом, блокноты и ещё дочитать Джойса, его тоже не мешало бы захватить.
Парикмахерши повертели килограммовую книжечку в руках, потом покрутили пальцем у виска. В конце концов, я купила в палатке чёрный полиэтиленовый пакет и сгрузила своё хозяйство туда. Пакет я могу всегда спрятать под стол, правильно?
— В принципе, съедобно, — подвела итоги повариха, обойдя меня и рассмотрев со всех сторон.
Парикмахерши прошлись лаком по моим тугонаверченным локонам… И вот я в электричке. На меня никто не обращает внимания…
Так вот. Началось всё с того, что в конце лета я решила сделать карьеру. Все пять университетских лет я провела в библиотеках и мудрых разговорах на чужих кухнях. Конечно, я что-то упустила. Приятельницы в это время осваивали чужие спальни. Однокурсницы вышли замуж, некоторые даже не во второй раз. Я же общалась с мужиками исключительно в рабочей обстановке. Ещё в курилке иногда, мужики меня не стеснялись, мы трепались о разном, в основном о начальниках и политике. Был даже один человек — учитель физики из местной школы, женатый, неглупый, — иногда заходил ко мне и оставался на ночь… Нам обоим это не мешало, было удобно… А для нежной любви у меня, по всем «синечулочным» законом существовало милое создание. Старый кастрированный кот, ласковый до жути, сиротка. Его и звали так — Сиротка. Хотя внешне он если и был похож на сиротку, то на сильно вспухшую от голода… По вечерам в дни зарплаты мы с ним лопали эклеры, шоколадные пирожные и хачапури. В будни — кильку с чёрным хлебом или омлет. То есть поровну. Но он толстел, а я нет. Ещё мы с ним очень любили кефир! По бутылке на душу! И басвежий, влажненький ещё под корочкой — вот где натуральное счастье!
Мне хочется понять, что изменилось-то? Я просто пришла как-то домой, поставила чайник, и вдруг в мозгу моём вспыхнуло «СРОЧНО! БЫСТРЕЕ! НЕМЕДЛЕННО!», и я босиком помчалась к парикмахершам за столичным телефонным справочником.
Сначала обзвонила скромные, малоизвестные газеты. Пригородный корреспондент никого не интересовал. Кое-где предлагали выслать факсом резюме и что-то ещё… Поскольку факса не было, ничего не высылалось. То есть высылалось обычной почтой. Безответно.
Потом я начала тревожить издания посерьёзнее — происходит адаптация, уровень наглости в крови повышается, становится даже интересно. Секретари серьёзных изданий были повнимательнее, много расспрашивали, в результате — настаивали на факсе. А я настаивала на личной встрече.
