Всю ночь меня мутило, и к утру я уже не сомневалась, что убийство произойдёт именно сегодня. Судя по силе мути, убийство будет знаковое, значимое и значительное. Юлия Марковна исчезла из дому раньше, чем я проснулась-очнулась. Мне некому было задавать вопросы, и не с кем было советоваться.
Я позвонила в редакцию любимого журнала и попросила Веронику Витольдовну Пиотровскую связаться с пресс-атташе банка «Северная крыша», с пиар-менеджером, с кем-нибудь, кто занимается контактами главы банка с журналистами. Можно было просто вызвать милицию, можно было поднять на уши все издания или, в крайнем случае, Ингу Васильевну. Она бы, с её могучим желанием писать продолжение истории убийств, утрамбовала любые препятствия на моём пути к очередной «жертве». Но я не сделала ни того, ни другого, ни третьего. И вот почему — мне нужен был убийца. Никем не вспугнутый, не предупреждённый, ни о чём не предупреждающий. Зачем же я буду информировать красавицу Ингу Васильевну, если, к примеру, убийцей является всё-таки она? И какие аргументы предъявлю в разговоре с милицией? Я появлюсь на месте преступления раньше него (неё) — сверхгениальный ход! Я разоблачу его (её), я с ним рассчитаюсь, избавлюсь, наконец, от него. Оставалось только придумать, КАК именно я от него (неё) избавлюсь (разоблачу, рассчитаюсь) — боевыми искусствами я не владела, права на ношение оружия не имела. Ладно! Додумаю по дороге!
Вероника Витольдовна, естественно, не была настроена помогать мне с первой же ноты. Этого и следовало ожидать. Более того, я рассчитывала на то, что она сошлётся на занятость и попросит перезвонить завтра, послезавтра… Санкций на написание материала о главе «Северной крыши» не было, не было и причины баловать меня вниманием.
— Перезвоните завтра, я занята!
Я перезвонила ещё раз, потом пообещала приехать и просить её об одолжении лично. Вряд ли ей хотелось наблюдать меня, так что в скором времени просьба о посредничестве была удовлетворена. В том, что ни один человек в редакции не узнает о моей затее, (под «ни одним человеком» я имела в виду прежде всего Рушника, ещё одного подозреваемого…), я была уверена. Вероника Витольдовна ни за что в жизни не станет рекламировать активность такой мерзавки, как я. Кто знает, вдруг из моей затеи выйдет толк? Вот если толка не выйдет, тогда другое дело. Тогда Вероника Витольдовна скажет со вздохом, роняя пепел на грудь:
