— Ну и что ты будешь делать дальше? — снизошёл до меня Макс.
— Ничего. Всё само делается, без моего участия. — Я не хотела воевать. Я разговаривала с ним спокойно и даже весело.
— Странно, что он тебя не фотографировал. — Макс зубами вытащил из пачки сигарету и протянул пачку мне.
— Спасибо, не надо. Я не курю.
— Ты же ещё вчера курила! — Макс посмотрел на меня из-под длинной чёлки весёлым глазом. — Первичная обработка сельскохозяйственных культур проведена успешно! Знаешь, зачем ты ему нужна?
— Зачем? — спросила я равнодушно и незло. Хотя в душе у меня всё пылало. (Я всё-таки была права, добром это не кончится.)
— Он задумал для новогоднего номера акцию… Что-то вроде истории Золушки, простой деревенской девушки, пастушки, грубой и похабной, которая приезжает в город и становится супервумен. Представь себе всё это в цветных фотографиях… Вот она стоит на перроне чужого страшного города… У неё два достоинства — ум и полиэтиленовый пакет (он выпустил дым колечками). Вот она прозревает и видит собственную ничтожность, начинает рвать волосы, но тут за работу берутся стилисты-трудяги и делают из неё, селянки, стар. Заметь, всё это с комментариями, какие пудры и присыпки использовать, с обязательным упоминанием косметической фирмы-спонсора… Дорогие женщины, учитесь, ведь вы этого достойны…
Я не собиралась слушать всё это дальше. Встала и ушла.
Тот, кто никогда не переживал трудные времена, не поймёт меня. С другой стороны, трудные времена переживали все и у всех бывали моменты переломов. Каких-нибудь. Но не многие знают, как тяжело корчиться между реальностью и иллюзией. Когда понимаешь, что придётся вернуться в тоску, в общежитие, в беспросветную провинциальную гниль и в себя — сухую и бессмысленную, как вяленая рыба. Каково это — расцвести и почувствовать внутри горячий сок, а потом вдруг резко вернуться в состояние вялености? Каково это — влюбиться в первый раз, в течение дня целиком выдрать из себя толстый слой старой жизни, задышать по-новому, изогнуться по форме и подобию другого человека… И вдруг тебя — р-р-раз! — и с треском разгибают, разворачивают, кости хрустят, мысли и связки рвутся… Это больно.
Я один раз упала на уроке физкультуры со «шведской стенки»… С последнего «этажа»… головой в кегли… Так вот, сейчас — больнее… А с другой стороны, на что я рассчитывала? Это жизнь, а не рекламная акция. Так, как хотелось бы, не бывает.
…Но зачем Лёва обременял себя всеми этими церемониями? Если речь шла о фото-мать-их (довели, я снова ругаюсь) репортажах, он мог просто предложить мне вполне легальную, оплачиваемую работу… Я, кстати, могла бы и согласиться. Почему бы не зафиксировать на страницах журнала чудесный момент превращения?.. Нет, конечно. Ни черта бы я не согласилась… Возможно, он это вычислил, он такой… Но почему именно я? Тонны моделей томятся в ожидании судьбоносных предложений посветиться на глянцевых страницах. Договорились, хлопнули по подписи под контрактом или без подписи, полюбовно, — и ура! Все при деле, все счастливы… Зачем нужно в поте лица окучивать меня? Одно объяснение — моя уникальная уродливость. Такого на этапе «ДО» ни одна фотомодель не предоставит…
