Время изменило свой бег, растягиваясь и принимая причудливые формы.
Скоро Нелю стало казаться, что его волокут уже несколько часов, что вот-вот, и коридор выведет их на поверхность, где-нибудь за пределами города.
И почему-то ему дико захотелось за город.
Перед глазами вдруг появился чудесный вид.
Он был на лугу, на синем без единого облачка, небе светило яркое солнце. Вокруг летали бабочки и стрекозы, казалось, протяни руку и ты сможешь дотронуться до одной из них.
Но сквозь синее небо, зеленую траву и разноцветных насекомых мародер по-прежнему видел серый потолок в паутине трещин.
Лабиринт закончился. Нельсона бросили на пол в комнате, размерами едва ли больше, чем два на два метра. За спиной лязгнула несмазанными петлями металлическая дверь и дважды провернулся ключ в замке.
– Не кормить ублюдка, – послышался знакомый голос. – И не поить. Полежит пару дней и заговорит.
Мародер хотел застонать от досады, но не смог.
Но его не волновали ни кормежка, ни питье. Нельсона расстроило то, что чудесный вид пропал, и не было больше ни зелени, ни неба, ни бабочек, ни солнечного света.
Под потолком, едва освещая комнату, горел слабый диод, а по полу к мародеру ползла уродливая зеленая муха. Будто заметив, что человек смотрит на него, насекомое на секунду остановилось, пару раз потерло друг о друга передние лапки, и вновь поползло.
С осторожностью, боясь вспугнуть муху, мародер поднял руку и резко опустил ладонь, размазав летающую тварь по бетонному полу.
Это отняло у Неля последние силы, и мужчина потерял сознание.
* * *
– Открой глаза, – послышался голос.
Он был знаком мародеру. Низкий и одновременно мягкий женский голос, как-то был связан с прошлым Неля, но он не слышал его несколько лет. Или десятилетий.
То ли голос матери, которой здесь оказаться не могло, то ли…
Марины. Которой здесь быть не могло тем более. По крайней мере, мать мародер сам не хоронил, и с какой-то долей вероятности она могла оказаться среди загадочных пришельцев.
– Открывай, – голос стал требовательнее, теперь он уже не просил, а приказывал.
Нельсону не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он разомкнул слипшиеся от засохших слез и крови веки и посмотрел на того, кто тормошил его.
– Забавно, – сказал мародер, про себя удивившись, что язык снова подчиняется ему. – Уже столько лет прошло, а я все еще помню твой голос.
Это была она. Марина. Такая, какой он ее помнил еще до того, как болезнь высушила ее тело. Круглые щечки, длинные светлые кудрявые волосы.
