— Доброе утро, наш Майкл Джексон, — обратился ко мне Билли, — зачем тебе белые перчатки?
Так вот что послужило источником их веселья. Невероятно.
— Это из-за моей экземы, — произнесла я медленно и терпеливо, будто объясняя маленькому ребенку, — в среду вечером мне довелось здорово понервничать, кожа на правой руке очень воспалилась, и я надела эти хлопковые перчатки во избежание инфекции.
Смех тут же затих, повисла долгая пауза. Они молча переглянулись — как жвачные животные в поле.
Поскольку мне нечасто доводилось взаимодействовать с коллегами в столь непринужденной обстановке, я умолкла и задумалась, не воспользоваться ли мне случаем. Бернадетта через брата была связана с объектом моей привязанности; вероятно, почерпнуть с ее помощью новые сведения о нем было делом несложным. Не думаю, что мне хотелось бы вступать с ней в длительный вербальный контакт: ее голос был громок и скрипуч, а смеялась она, как обезьяна-ревун, — но несколько минут на нее потратить все же стоило. Вращая чайник по часовой стрелке, я стала обдумывать мой гамбит.
— Билли, как тебе оставшаяся часть концерта? — произнесла я.
Мой вопрос его, похоже, удивил, поэтому ответил он не сразу.
— Все было ок, — сказал он.
Как всегда красноречиво. Да уж, это будет тяжело.
— Остальные артисты выступали так же достойно, как… — я сделала вид, что роюсь в памяти, — …Джонни Ломонд?
— По-моему, нормально, — ответил он, пожимая плечами.
Какое проницательное, точное описание. Как я и предполагала, Бернадетта тут же заговорила, не устояв перед возможностью любыми средствами привлечь к себе внимание:
— Я его знаю, этого Джонни Ломонда, — гордо сказала она, — в школе он дружил с моим братом.
— Да ты что? — спросила я, в кои-то веки с неподдельным интересом. — Что это была за школа?
Тон, каким она произнесла название учебного заведения, подразумевал, что я должна была быть о нем осведомлена. Я сделала вид, что очень впечатлена.
— Они до сих пор дружат? — спросила я, продолжая вращать чайник.
— Не особенно, — ответила она, — он был у Пола на свадьбе, но с тех пор они мало общаются. Знаешь, как это бывает: когда у человека семья и дети, он теряет связь со своими свободными друзьями. У вас как бы больше нет ничего общего…
У меня не было ни знаний, ни опыта в подобной ситуации, но я все же с понимающим видом кивнула. Тем временем в голове у меня крутилась одна и та же фраза: он свободен, он свободен, он свободен.
Я взяла чай и вернулась к своему столу.
