– Час от часу не легче! Тогда зачем я ему понадобился?
– У сего достойного мужа есть жена и дочь…
– И что, их мучают мигрени?
– Упаси бог, мэтр, но они хотят быть красивыми.
– А что, просто прислать слуг за косметикой нельзя?
– Очевидно, нет. После вашего визита к Долгорукову все решили, что он приобрел у вашей милости некие чудодейственные снадобья, и желают себе такие же.
– Ладно, закладывайте лошадей.
– Вы не будете завтракать?
– Еще чего! Уверен, что меня прекрасно накормят у князя.
– Хорошо, я немедленно иду собирать инструменты и образцы косметики.
– Черта с два! Ты немедля идешь заниматься с цирюльниками, а Фрол пусть переписывает Галена. Со мной поедет Григорий.
– Но, мэтр!..
– Никаких возражений, каналья! Вы с Фролом так бесстыдно пялились на холопок в доме Долгорукова, что я думал – выйдет скандал. Разве таких, как вы, можно брать в приличный дом?
– Но Гришка совсем неопытен…
– Для того чтобы таскать сундук с образцами и инструментами, опыт не так уж необходим…
В княжеских хоромах лекаря ждали с нетерпением. Антип был абсолютно прав, полагая, что инициатива приглашения О’Коннора принадлежит княгине Авдотье. Сам боярин, вероятно, обошелся бы и без визита врача, но противостоять женскому натиску не смог. Поскольку врач был не абы чей, а царский, встречать его пришлось с почетом. Сам Андрей Юрьевич выходить к безродному иноземцу не стал, но домочадцы встретили его у ворот и со всем возможным вежеством проводили к хозяину дома.
– Счастлив посетить дом столь знаменитого магната, – подпустил лести Пьер, изображая изящный поклон хозяину, – надеюсь, необходимость моего визита не вызвана опасной хворью?
– Господь с тобой, – перепугался князь, – все благополучно у нас!
– Отрадно слышать, но чем же я тогда обязан такой чести?
Боярин помялся и, так и не найдя что сказать, велел позвать жену. Княгиня Авдотья, видимо, ждала за дверью и потому вошла сразу в сопровождении двух холопок.
– Слышали мы, что снадобья ты делаешь чудесные, от которых красота женская расцветает; верно ли это? – с надеждой в голосе спросила она.
Пьер внимательно осмотрел боярыню и сразу же пришел к выводу, что ее красоте помочь уже невозможно, ибо если таковая и имелась, то очень давно.
– Милостью Господа я постиг множество наук в университете славного города Парижа и в других не менее известных местах. Ведомы мне семь свободных искусств, а также иные тайные знания. Так что если вы, ваша милость, желаете снадобий, то вы правильно обратились. Но позволено ли мне будет спросить: средства сии нужны вам или иной особе?
