Сержант, который контролировал их поведение и наблюдал за реакциями, встряхнулся, сбрасывая прочь остатки своей звериной сути и, оглядев бойцов, спросил:
— Ну, и как вам второй урок?
За всех ответил Дава:
— Еще не понятно, хорошо это или плохо.
Инструктор усмехнулся:
— Если оставить все как есть, то плохо и бед натворите, а если под присмотром опытного Меченого, то весьма полезно.
— Вы для этого изматывали нас марш-броском?
— Да, человек должен перешагнуть через себя, а такое возможно только когда он измотан до крайности. Охранные механизмы души, оберегающие нас от зверя внутри, становятся очень слабы, а здесь, в этом древнем лесу, где некогда бродили Предтечи, на время отключаются полностью. Со временем, вам не потребуется загонять свое второе я в подполье, произойдет сращивание двух половинок в единое целое. Вам еще многое предстоит познать, а пока, давайте озаботимся ужином. Перов, Евграфов, Давыдов и Костров на разделку туши, ножи найдете под корневищами дерева. Баринов, натаскаешь воды от ручья, котел там же, под деревом. Выгорский и Сергеев, на вас сучья для костра. Вперед! На все про все вам пять часов. С рассветом двинемся дальше. Вам еще многое надо узнать и сделать.
Прошло две ночи и, вот, отмахав от УЦ «Изенгард» почти двести километров, они вышли к стенам небольшой крепости на севере Гредмара.
— Сегодня присяга на верность отряду, — останавливая бег, объявил Куликов. — Идем в капище Сварога, его здесь совсем недавно построили для воинов нашего гарнизона.
«Действительно, четвертая ночь», — вспомнил Дава и двинулся вперед, к небольшой роще, в центре которой, огражденный невысоким деревянным тыном, находился столб с резным ликом сурового бородатого человека. Рядом с идолом пылал высокий костер, разгоняющий ночную тьму, и стоял высокий старец с красивым резным посохом в правой руке. Но не это запомнилось Даве, а глаза старца, как будто пронизывающие его насквозь, и в сочетании с белым балахоном и длинной бородой, впечатление это производило, как если бы он попал в некую сказку.
— Воины пришли дать присягу пред ликом бога-прародителя, жрец, — обращаясь к старику, громко сказал Куликов.
— Достойны ли они? — спросил старец, кивнув в сторону изможденных и грязных солдат.
— Да, они достойны, жрец.
— Пусть будет так, Меченый, — старец кивнул в сторону идола.
Как один человек, все семеро шагнули вперед и, хором, начали произносить слова присяги, только один раз услышанной ими от сержанта на последнем привале:
