Зритель качает головой и возвращает мне телефон. Он не видел Эстер, и я с грустью смотрю, как он и его расфуфыренные друзья уходят, радостно смеясь, обсуждая пьесу: настоящая бомба, говорят они.
Я брожу по затихающим городским улицам, которые пустеют у меня на глазах. Спускается ночь; вдали затихают шаги, кругом все темнеет. Прохожу мимо католической церкви, где Эстер поет в хоре. Двери огромного храма в неоготическом стиле не заперты, несмотря на поздний час. Я тяну за почерневшую ручку и вхожу, тихо и безнадежно зовя Эстер.
– Эстер! – шепчу я, идя по проходу и озираясь по сторонам. Если она не дома, не спит в своей постели, где же ей быть, как не здесь?
Но в церкви пусто, и я слышу лишь эхо собственных слов, особенно гулких в пустом помещении. Эстер здесь нет.
Постепенно свыкаюсь с мыслью о том, что мне придется одной, без Эстер, вернуться в пустую квартиру. Когда я приду, Эстер там не будет, она не будет ждать меня. Во всяком случае, сегодня. Утешает одно: возможно, Эстер вернется домой завтра. Завтра будет двое суток, сорок восемь часов с тех пор, как она пропала. Диспетчер службы 311 уверяла: обычно пропавшие возвращаются через двое-трое суток. Значит, завтра, твержу я себе. Завтра Эстер вернется домой… Может быть.
Ночью мне не спится. Проворочавшись какое-то время в постели, я встаю, иду в комнату Эстер и включаю свет. Не знаю почему, но ноги сами ведут меня к стоящему на полу шредеру. Я снимаю крышку и вываливаю содержимое на деревянный пол, а потом стою и смотрю на кучу бумаги. Одни ленты нарезаны из обычной белой бумаги для принтера, но попадаются и более плотные, разноцветные – зеленые, синие, желтые. Обращаю внимание на глянцевые полоски фотобумаги. Провожу пальцами по гладкой, блестящей поверхности, гадая, кто был на фото – да и фото ли это вообще? Машинально вытаскиваю из общей кучи полоски фотобумаги, откладываю их в сторону.
Интересно, сколько понадобится времени, чтобы выбрать все нужные полоски и снова соединить их? И возможно ли такое вообще? Не знаю, но я твердо решила попробовать.
Походка у него характерная, приметная. Шаги короткие, вес тела больше приходится на пятки, чем на носки или на всю ступню. Это почти незаметно, только я все вижу, потому что иду за доктором Джайлсом, держась шагах в двадцати позади и стараясь, чтобы он меня не заметил. Возможно, у меня тоже необычная походка: я осторожно крадусь по улице, прячась за высокими, толстыми дубами всякий раз, как он замедляет шаг или даже вздыхает. В руке сжимаю мобильник, готовый притвориться, будто с кем-то разговариваю, если он вдруг обернется и увидит меня. На всякий случай я отключил в телефоне звук.
