Итак, я решила приготовить попкорн. Конечно, я могла бы ограничиться одной солью, но, зная, что у Эстер есть все необходимое для моей особой заправки, я немного порылась в ее специях, крупах и остальном в поисках сушеного укропа. Мне показалось, что я потом все поставила на место, но Эстер, видимо, так не считала. Когда она пришла домой, я смотрела телевизор и ела попкорн. Звук мы по вечерам всегда прикручиваем, чтобы не побеспокоить миссис Бадни снизу. Стоит сделать звук телевизора чуть-чуть погромче, как она начинает стучать нам в пол шваброй. Живо представляю, как она стоит посреди комнаты в платке на своей круглой голове, с белым рыхлым лицом, и дрожит от ненависти.
В тот день телевизор работал так тихо, что я сама почти ничего не слышала. Эстер вернулась в хорошем настроении, но все изменилось, когда она полезла в свой кухонный шкафчик за зерновыми хлопьями.
– Куин! – позвала она тоном Ганнибала Лектера в «Молчании ягнят», когда тот говорил: «Здравствуй, Кларисса…» Потом она влетела в гостиную и выключила телевизор.
– Эй, ты что? – возмутилась я. – Я же смотрю!
Эстер бросила пульт в клетчатое кресло.
– Поди сюда, пожалуйста, – попросила она и тут же, не дожидаясь моего ответа, вышла из гостиной.
Я отложила попкорн и побрела за ней на кухню. Ее шкафчик был приоткрыт. Мне вовсе не показалось, что на полке беспорядок. По-моему, все стояло на своих местах. Укроп стоял там, где ему и положено быть, – между петрушкой и фенхелем. Она расставляет специи в алфавитном порядке.
– Ты трогала мою еду? – спросила Эстер, и голос у нее странно дрожал – раньше я ни разу не слышала, чтобы у нее дрожал голос.
– Отсыпала немножко сушеного укропа, – ответила я. – Извини, Эстер, – добавила я, заметив, как она расстроилась. Я еще больше удивилась, потому что обычно Эстер на меня не обижалась. – Я куплю тебе еще, – обещала я, когда она покраснела как маков цвет, мне даже показалось: у нее из ушей вот-вот пойдет дым, как пар из паровоза. Она все больше злилась.
Подойдя к открытому шкафчику, Эстер крикнула:
– Сушеный укроп стоит здесь! – Она приподняла банку с укропом и с грохотом поставила точно на то место, где я ее оставила. – А арахисовая мука – здесь! – Она так же приподняла и плюхнула на место пакет муки – часть муки высыпалась на полку и на пол.
Поскольку я не трогала арахисовую муку, я хотела обидеться и сказать Эстер, что не прикасалась к муке. Но потом я поняла, что все разговоры сейчас бессмысленны.
