Мастерил он футляры для музыкальных инструментов. Уже тогда в городе была довольно известная фабрика музыкальных инструментов, а футляры у отца получались как настоящие произведения искусства. Платили за них мало, и мать все время ворчала на него. Фабрикант приезжал в коляске, и он, Ян, кормил его коня хлебом, пока в мастерской фабрикант торговался с отцом. Торги обычно заканчивались ссорой. Были они друг с другом на «ты», оба состояли в организации «Сокол», в обществе пожарников и занимали какие-то посты в комитетах этих обществ, отец, помнилось Яну, был заместителем председателя пожарников. Приехал однажды фабрикант Чука и сказал что-то нелестное об изготовленных футлярах, отец в один миг на его глазах топором разрубил их на мелкие части. Фабрикант схватился за голову, буквально рвал волосы на себе, звал на помощь мать, которая обычно не выходила из кухни, орал, что имеет дело с сумасшедшим, что тот его не понял, что с ним вообще нельзя разговаривать, хлопнул дверью и, отдуваясь, сел в коляску. Отец остался в мастерской, даже до калитки его не проводил, так он был оскорблен. И, конечно, остался без денег. Фабрикант был тоже оскорблен, бог знает что ему старик наговорил, но в тот же вечер оба оказались в спортивном зале на тренировке перед слетом общества «Сокол», там они помирились, и на следующее утро фабрикант приехал, на своей коляске к отцу, и попросил его изготовить точно такие же футляры, и пообещал возместить ущерб, который он причинил своими замечаниями. И опять пошла работа. Все началось с начала.
Ян любил Чуку и боялся, как бы отец с ним окончательно не разругался. У Чуки были такие великолепные кони, он покупал их необъезженными, выписывал из России, и здесь их уже обучали ходить в упряжке.
Семья Чуки славилась своей набожностью. «Постоянно торчат в костеле», — говаривал о них отец, гусит по убеждениям. Однажды кто-то публично оскорбил дочку Чуки, заявив в его присутствии, что она пропащая, а когда Чука полез в драку, — было это в клубе пожарников, где после заседаний обычно пили пиво, — этот человек при всех сказал, что фотографировал ее голую. Чука вылетел на улицу и на следующий день помчался прямо в суд, обвинив фотографа в оскорблении личности, но дождался лишь того, что на суде обвиняемый положил фотографии на стол. Произошел грандиозный скандал, рабочие в мастерских целыми днями судачили об этом, Чука перестал ходить на тренировки и на собрания пожарников. Однако отец как ни в чем не бывало продолжал мастерить для него коробки и футляры. Часами просиживали они иногда, уединившись в кладовке возле мастерской, куда кто-нибудь из подмастерьев приносил им пиво. А когда мать говорила, что Чука мало платит, отец обычно отвечал, что работает ради собственного удовольствия.
