Его глаза округлились от ужаса и непонимания — исчезла Полли.
Прошла неделя, пока Бакстер-Браун набрался храбрости в тишине и мраке ночи повторить попытку разгадать тайну магического зеркала.
Чуда не произошло.
Он осмелел и проводил опыты каждую ночь, вызывая дух Ди и Келли и обращаясь к властителям ада, чьи имена отыскал в древнем колдовском трактате Поджерса.
Его ждало разочарование; мечты о сокрытых сокровищах таяли, и он даже признался себе, что не очень в них верил.
— Стоило трудиться… стоило ли… — то и дело бормотал он. Но никогда не заканчивал мысли и не мог утверждать, корит себя за убийство на Эстейс-роу или нет.
Преступление принесло двенадцать фунтов и несколько шиллингов, но деньги растаяли как снег под солнцем.
В день, когда последние новенькие шиллинги ушли на покупку сахара и чая, объявилась миссис Скиннер. Даже не объявилась, а прислала Дину Пабси, грязнулю, занимающуюся тяжелой работой по дому, с приказом доктору «не уходить из дома до беседы с миссис Скиннер, если он не хочет обнаружить по возвращении красные печати на своей двери».
Миссис Скиннер, довольно терпеливый кредитор, никогда не объявляла беспощадной войны жильцам, задержавшимся с оплатой жилья; но Бакстер-Браун задолжал за восемь месяцев, кроме того, он перехватывал у нее мелкие суммы, когда она бывала в хорошем настроении.
Хозяйка явилась в одиннадцать часов, иными словами, через два часа после сообщения Дины Пабси. На ее носу сидели очки в черепаховой оправе, а рука сжимала толстую пачку счетов.
— Доктор Браун, — начала она, — так продолжаться не может. Терпение мое велико и еще не совсем истощилось, но я сама нуждаюсь в деньгах. Если загляните в эти записи, то увидите, сколько должны…
Вдруг она замолчала, с отвращением принюхалась и воскликнула:
— Боже, какая мерзость!.. Что за отраву вы курите, доктор! Я не могу здесь оставаться. Какая вонь… Уходите, покиньте мой дом… Боже, как дурно пахнет!
И убежала, оставив, беспрецедентная забывчивость, счета, которые медленно спланировали на пол.
Бакстер-Браун с облегчением вздохнул, когда крикливая хозяйка покинула комнату, и в задумчивости застыл у стола. Он нахмурился, ничего не понимая — из соображений экономии он отказался от покупки новой трубки и не курил с момента исчезновения Полли!
И как ни принюхивался, не чувствовал запаха табака — ноздри щекотал лишь затхлый запах от раковины и ароматы от нескольких аптекарских склянок.
Пожав плечами, он полез в потайное отделение секретера.
