— Я не виноват… У меня есть алиби, а говорить буду только в присутствии адвоката, — всполошился тот, просыпаясь.
— Ему опять приснился сон, что его доставили в участок, — презрительно проворчал мистер Шон.
Фрейман сверился с часами, как врач, отсчитывающий пульс у пациента.
— Подождем двадцать минут — повозка хозяина, поднявшись на холм Трех Беляков, вновь окажется на виду. Тогда будет уверенность, что он не развернет свою клячу и не потревожит нас до семи часов.
— Если он оставляет свою лавочку в распоряжении первого встречного, значит, здесь нечего спереть, — осклабился Пилчер. — Плохое заведение, вот, что я скажу.
— Кто говорит о воровстве? — возразил мистер Шон. — Дело, насколько я знаю, задумано не вами.
Пилчер пожал плечами. Не все ли равно? Аванс заплатили, остальное его не заботило.
Глупость, однако, не мешала ему вскрывать замки, не оставляя ни малейших следов.
Тишина обрушилась, невыносимая, как обжигающий луч солнца, который воспламенял бокалы и волнистое стекло стойки; слышалось только тиканье часов Фреймана.
Мистер Шон нарушил молчание.
— Все предусмотрено, Фрей, — пробормотал он. — Кроме хозяина, никого нет, его отъезд в Маркенхэм, зал с баром оставлен в распоряжении посетителей до семи часов.
— Чему удивляться? — хмыкнул Фрей. — Все совершенно логично. Так он поступил с Тревиттером и Москомбом…
— …А те не сумели воспользоваться оказией, — прошипел собеседник.
Фрейман обратил взор к далекому холму — пустая вершина блестела на солнце — и вновь опустил глаза на циферблат.
— Не знаю, может, этот чертов тип нарочно дает возможность людям вроде нас, чтобы… — он явно колебался прежде, чем закончить глухим голосом. — …Чтобы сделать то, что мы хотим сделать.
На далеком холме появилась двуколка — она медленно поднималась по светлой петляющей дороге.
Фрейман захлопнул крышку хронометра и похлопал по плечу вновь заснувшего Пилчера.
— За работу! — приказал он.
Лысый бандит вскочил на ноги, извлек из кармана жакета длинный плоский футляр и с любовью глянул на него.
— Я отработаю свои пять фунтов, — осклабился он.
Троица пересекла просторное помещение, распахнула дверь и цепочкой двинулась по длинному коридору, где царила подвальная прохлада, истинное наслаждение после африканской жары обеденного зала.
— Здесь? — спросил Пилчер, указывая пальцем на ряд закрытых дверей.
— Бесполезно, это должно находиться выше, — ответил Фрейман.
В глубине вестибюля в потолок ввинчивалась темная лестница. От первой площадки размером с холл отходили три широких коридора с множеством дверей.
