Гарвуд остановился, оглянулся. Дэвидсон лежал на боку ярдах в двадцати от него. Неподалеку валялся пистолет. Вернее, то, что осталось от пистолета…
Гарвуд пытался разглядеть, что творится за проволочной изгородью. Солдат не было видно. Лежат без сознания в машине или притаились в засаде? В любом случае, наилучшим решением сейчас было бы махнуть рукой на Дэвидсона и не задерживаться на свалке.
Поколение «А мне какое дело?» поступило бы именно так… Гарвуд мысленно выругался и позвал:
— Дэвидсон! Вы живы?
— Жив, — простонал майор.
— Куда вас ранило?
— В правую икру. Кажется, несильно.
— Это осколок вашего пистолета. Не надо было в меня стрелять. Людей, ненавидящих огнестрельное оружие, ничуть не меньше, чем противников табака.
Мимо проехал, освещая путь добрым десятком ярких фар, крупнотоннажный грузовик. Гарвуд увидел в разбитом автомобиле две копошащиеся фигуры: солдаты пытались выбраться наружу. У Гарвуда свалилась гора с плеч: его уловка не привела к непоправимым последствиям.
— Ваши люди не ранены?
— Вам какое дело? — огрызнулся Дэвидсон. Гарвуд поморщился.
— Сожалею, что все так вышло, но у меня не оставалось другого выхода.
— Это точно. Чужие жизни не в счет.
— Послушайте, майор…
— Ваша свобода важнее всего остального. Могу вас порадовать: вы большой ловкач! Теперь ваши коллеги начнут охотиться за нами. А вы еще вешали мне на уши лапшу, будто это — строго секретные сведения…
Гарвуд стиснул зубы. Он понимал: Дэвидсон тянет время, чтобы дождаться подкрепления. С другой стороны, им, возможно, никогда больше не суждено встретиться…
— У меня и в мыслях не было навязать вам свои знания, Дэвидсон. Я должен был остановить машину, но, получив свободу, вовсе не нарушил секретность. Вы и ваши ребята все равно не в состоянии запомнить эти уравнения — математическая подготовка не та. Минута-другая — и все забудется, если уже не забылось.
— Рад слышать, — саркастически произнес Дэвидсон. — Меня вы убедили. А себя?
На это у Гарвуда не было ответа. Но сейчас его больше занимала мысль о бегстве.
— Мне пора. Пожалуйста, убедите ваши людей не преследовать меня. То, чего они хотят, неосуществимо.
Дэвидсон не ответил. Гарвуд вздохнул и заторопился дальше, в дальний конец свалки, на улицу, в темноту.
