Францу стало неуютно. Чужая мысль скользила по коридорам его памяти, отпирая каждую дверь, даже те, на которых висели хитрые замки. И наконец – о, нет! – эта мысль скользнула к тому самому повороту…
Мудрец был уже готов проникнуть в святая святых… но отступил.
И его мысль не возвращалась.
Темнота осталась нетронутой.
Когда Франц очнулся, Мудрец разглядывал его щеку, на которой красовался шрам, по случайности оставленный Филиппом. Хозяин Гнезда приподнял бровь, будто ему все вмиг стало ясно, и слегка улыбнулся.
Затем странный человек повернулся к Филиппу и проделал то же самое. После прогулки по дремучему лесу мальчик выглядел совсем плохо и, чтобы не упасть, держался за старшего брата. Мудрец опустил взгляд на его тонкие пальцы, вцепившиеся в руку Франциска. Затем поднял глаза, и некоторое время хозяин Гнезда и его гость молча глядели друг на друга.
Францу почудилось, по лицу Мудреца пробежала тень.
– Близнецы… – прошептал он. – Близнецы…
Затем отступил.
– Вам наверняка это говорили сотни раз, мои дорогие, но вы похожи друг на друга как… – Он развел руками. – Ну просто как…
«Две капли воды», – завершил про себя Франциск.
– Как чайник и молоток!
– П-простите? – Франц округлил глаза.
– Клянусь Балауровой матушкой, вы ничуть не схожи! Пожалуй, если бы я не услышал ваших имен, в жизни бы не сообразил, что вы братья! Братские узы – странная вещь, не так ли, Калике?
Калике почему-то поморщился и ничего не ответил. Франциск же почувствовал, как брат наваливается на него: Филиппу стало совсем худо, он едва держался на ногах.
– Ах, ну конечно же! – засуетился Мудрец. – Я совсем вас заболтал, простите! Знаете, у меня так редко бывают гости! Проходите вот сюда, к камину, пожалуйста…
И Мудрец, подхватив Филиппа, повел его к четырем креслам, заботливо приготовленным у камелька (подлокотники и спинки были прикрыты вязаными салфеточками), – мягкие уютные сиденья так и манили присесть, что гости и сделали. Братья утонули в объятиях кресел, вытянули промокшие ноги к камину. Огонек радостно потрескивал, а от поленьев исходил теплый, пряный дух, и на сердце мигом разлилась благодать.
Один несчастный Калике ерзал, устраиваясь то так, то этак. Хоть потолки в домике оказались достаточно высоки (впрочем, они казались ниже из-за множеств висюлек, свисающих над головами), для чудовища с гигантскими рогами и крыльями в гостиной было тесновато. Калике явно побаивался, что раздавит кресло Мудреца, если решится примостить свою заднюю часть на сиденье. В итоге монстр не решился испытывать судьбу и сел прямо на пол перед камином.
