«Эти дети, которых мы подобрали…», - тихо говорит она.
«Да?»
«Они кажутся вам готовыми?»
«Разве мы были готовой девяткой, когда мы сели на тот корабль?» - отвечаю я.
Лекса смотрит на меня. Я смотрю назад, и она, в конце концов, поворачивается к переднему окну, позволяя этому вопросу остаться открытым. Я оставляю ее в стороне и открываю дверь в зону пассажиров, опираясь на раму и наблюдаю за нашими вновь прибывшими.
Там есть Флер, ее светлые волосы лежат на спине, мокрые от пота и речной воды. Я понимаю, почему Девятый задыхалась, как мультяшная собака, когда увидел ее в видео. Она прекрасна. Кроме того, теперь на ее плечах, вверх и вниз на руках, на коже, на локтях — обугленная кожа, покрасневшая и в пузырях, на ее плечах видны бластерные ожоги. Она вздрагивает, когда Даниэла осторожно кладет на ее раны холодный компресс.
«С тобой все будет хорошо», - говорит ей Даниэла. «Джон может исцелить эти ожоги. Будешь, как новая».
Флер кивает, хотя движение кажется доставляет неудобство. Ей приходится сжать зубы, чтобы ответить Даниэле на английском с акцентом. «Ты ... Это случилось с тобой раньше, да?»
Даниэла откидывает от лица одну из своих косичек. «Вообще-то, я была очень доволен тем, что не получила выстрел. Только для меня все это дерьмо с защитой планеты началось со вторжения. Так что у меня есть время».
«О», отвечает Флер, кажется, почти разочарованная. «Я думала, ты одна из них. Или, по крайней мере, была с ними какое-то время».
Даниэла лучезарно улыбается, но качает головой. Для меня безумие, что Даниэлу считают ветераном-Гвардейцем. Она пережила Нью-Йорк; это немалое достижение. Но не означает, что она не зеленая. У нас, в оригинале, у нас были годы, чтобы подготовиться к такой битве. У этих новых детей нет такой роскоши. Их бросают прямо в пекло.
Даниэла замечает, что я смотрю на нее. Она покидает Флер с холодным компрессом и подходит ко мне к двери кабины.
«Все хорошо?» - спрашиваю я ее.
«Они будут жить», - отвечает она. «Мальчик-пчелка, он не позволит мне осмотреть его».
Она говорит о Бертране. Через открытую дверь я вижу, как он лежит на боку в медицинском отсеке. Он похож на волшебного плюшевого медведя. У него бластерные ожоги, такие же, как у Флер, но большинство из них на спине и на ягодицах.
«Почему нет?» - спрашиваю я Даниэлу.
«Либо он не хочет, чтобы я видела его задницу, либо он смущен, что он побежал от Могов», - отвечает она.
«Он побежал только после того, как использовал своих насекомых, чтобы засорить двигатель на одном из этих Скиммеров и сбить его», - говорю я. «Ему нечего стыдиться. Черт, ты знаешь, сколько раз я убегала или невидимой скрывалась в мои более молодые годы? Ты же не всегда можешь сражаться».
