Когда я не реагирую на первый удар, Марк пытается попробовать снова. Его сердце не успокаивается, несмотря ни на что. Он бросает на кулак в мою голову, но, кажется, в последний момент передумывает, и его кулак просто соскальзывает с угла моей челюсти. Сила его собственного удара несет Марка в сторону, где он спотыкается об одну из пустых кроватей, приземляясь в неловком сидящем положении.
Он остается там, глядя в пол и глубоко вздыхает. Я могу сказать, он пытается не плакать.
«Тебе лучше?» - спрашиваю я, потирая середину груди.
«Нет», - отвечает он. «Нет, не знаю».
«Как насчет того, чтобы мы закончили эту войну и уничтожили каждого Мога, который стоит на нашем пути? Ты почувствуешь себя лучше?»
Маркс смотрит на меня, и то, что я вижу на его лице, удивляет меня. Жаль. Я понимаю, что я только что сказал, это не вопрос для него. Это вопрос для меня. Я немного боюсь узнать ответ.
«Это не вернет ее», - говорит он.
Я не отвечаю. Я последний раз смотрю на Сару и возвращаюсь к выходу из корабля. В дверях я останавливаюсь и поворачиваюсь.
«Ты сделаешь кое-что для меня?» Я спрашиваю его, мой голос осип, все чувства будто выжали.
Марк проводит большим пальцем по своим ободранным костяшкам. «Что?»
«Я собираюсь заставить наших военных друзей дать нам автомобиль. Мы находимся всего в нескольких часах езды от Парадайза. Ты не мог бы …» Мой голос дрогнул, и я прижимаю руку к холодному металлическому проходу. «Ты не мог бы отвезти ее домой?»
Марк хмыкает. Когда он говорит, эта горечь слышна в его голосе. «Конечно, Джон. Я знаю, что ты занят, поэтому я сделаю за тебя тяжелую часть. Должен ли я сказать ее маме, что ты передаешь привет?»
Я закрываю глаза, глубоко вздыхаю и собираюсь уйти.
«Спасибо, Марк», - говорю я, ничего не чувствуя, а потом я оставляю его и тело Сары. Я шагаю по рампе корабля, через газон, направляясь обратно в неприглядную каюту, которая в настоящее время скрывает лучшую надежду человечества на выживание. Солнце поднимается, чертя ярко-оранжевую косую черту на горизонте, нагревая прохладную синеву озера. Я думаю о бледном лице Сары, ее ледяных губах, а затем я вспоминаю о том, как солнце пробивалось сквозь ее светлые волосы, и она бы прижалась ко мне в такой момент, и сжала мою руку таким образом, и мы бы разделили его вместе.
Я убрал воспоминания. Похоронил их куда-то глубоко. Я направляюсь в кабину с одной целью и только одной целью.
Раньше я думал, что для меня есть что-то большее, чем бегать и сражаться.
