— Ну, что еще случилось?
— Я, кажется, помаду потеряла!
Даже моему долготерпению мог прийти конец! Мне, позавчера сидевшей наедине со свежим трупом, а вчера — запертой в чужой квартире, мне, по уши увязшей в совершенно дерьмовой истории, предлагалось ужаснуться пропаже помады!
— Ты что, совсем того, что ли? — живо поинтересовалась я, уже не обращая внимания на черепановские утробные завывания, несущиеся со сцены. — У тебя что, помада из чистого золота была? Или в платиновом тюбике?!
— Нет, в обычном, дзинтарсовском…
— Так какого же…
— Никакого! — Плечи Каюмовой как-то судорожно передернулись. — Я ее, по-моему, там потеряла. У Вадим Петровича в квартире… А на крышке Лилькин номер телефона выцарапан. И теперь меня по нему на раз-два вычислят!
Вот это был номер! В животе у меня уже привычно похолодело, сердце гулко заколотилось. Сцена качнулась перед глазами туда-сюда и остановилась вместе с Костей, чего-то ради опустившимся на четвереньки.
— А почему ты решила, что именно там ее посеяла?
Наталья сморгнула белесыми ресницами:
— Не знаю… Но когда мы в машине ехали, она еще была. Точно была! Я ее всегда в этом кармане таскаю. Она же у меня почти бутафорская, там и помады-то осталось — только спичкой выколупывать! А сейчас я за ней полезла — а ее нет!..
Вот не зря же мне там показалось, будто о тумбочку что-то стукнулось!
— Наверное, не зря, — глухо пробормотала я, вспоминая округлый гладкий тюбик под тумбой для обуви.
В этот самый момент Костик Черепанов закончил читать монолог и с надеждой вопросил:
— Ну как, Евгения Игоревна?
Мне не оставалось ничего иного, как с чувством ответить:
— Отлич-чно!..
Вообще, слово «отлично» очень точно выражало мое нынешнее состояние.
Мало того, что поиски Ольги грозили затянуться, так еще и Каюмова некстати решила заняться осенним посевом косметики. Раньше времени контактировать с правоохранительными органами мне решительно не хотелось. Вполне возможно, что я просто стала жертвой предрассудков, но народный тезис «Милиции какая разница — виноватый, не виноватый? Им лишь бы посадить кого-нибудь и дело закрыть» прочно сидел в моем подсознании.
Сразу после репетиции мы с Натальей резвой рысью выскочили из театра и сели в ее красный «москвичонок». Окна задраили так, будто готовились пережить газовую атаку.
— Ты мне объясни, какой дурак выцарапывает телефоны на футлярах от помады? — наконец задала я терзающий меня вопрос. — Что, в радиусе километра ни бумаги, ни ручки не нашлось?
