После доклада председательствующий объявил перерыв, и люди вышли в вестибюль. Тщетно всматриваюсь в лица, пытаясь увидеть кого-нибудь из бывших однополчан. И вдруг где-то рядом прозвучало слово «Перемышль».
В стороне полускрытые малиновой бархатной шторой сидели двое: один генерал-лейтенант, другой — в гражданском костюме с неестественно отставленной негнущейся ногой.
Они разговаривали, как разговаривают старые друзья — доверительно, на равных, понимая друг друга с полуслова.
— Хорошо маршал о Перемышле сказал! — произнес человек в гражданском. — Давно пора! Наши воины совершили там бессмертный подвиг!
— Ты прав, — откликнулся его собеседник. — Еще бы, выбить фашистов из города на второй день войны и восстановить границу… Мы все, вся армия, воодушевились, когда узнали об этом. Но ведь ты был тогда не там?
— Не там, но рядом, во Львове.
— В части?
Человек в гражданском усмехается.
— В резерве… Но все же выбил себе назначение именно к ним, в корпус Снегова.
— О, я Михаила Георгиевича знал! Замечательный был человек.
— Мне пришлось повоевать под его началом. Недолго, с месяц…
— Тогда, брат, месяц равнялся иному году. И кем же тебя назначили?
— Начальником отдела политпропаганды девяносто девятой…
— Первой орденоносной дивизии с начала войны?
— Так точно. Горжусь этим по сей день.
— Да… А ты награждение застал?
— Застал. Но практически оно тогда не состоялось: дивизия была все время в боях, почти без отдыха. После получили ордена… кто остался жив.
— Значит, и твоя капелька крови на том знамени есть?
Генерал-лейтенант дружески обнимает гражданского за плечо.
— Пойдем, пора. Слышишь — звонок?
Они направились снова в зал.
— Ты не знаешь, кто эти двое? — спрашиваю у знакомого журналиста из военной газеты.
— Генерал-лейтенанта знаю. — Он называет имя довольно известного военачальника. — А второй… Кажется, его фамилия Ильин. Он тоже генерал.
И вот я у него в гостях.
Мы сидим за столиком в саду, насквозь пронизанном солнцем.
— Да, было, было… — говорит Петр Сысоевич. — С этой дивизией я прошел почти от старой границы, а выбыл по ранению… — Генерал недавно перенес инфаркт, и говорить ему пока трудно. — Знаете, я лучше покажу вам еще одну статью, побольше.
Генерал встает, поскрипывая протезом, идет в дом и возвращается с пачечкой листков отпечатанной на машинке статьи.
— Это я давно, вскоре после войны, написал. Читайте отсюда, с середины.
«Дивизию я догнал 18 июля к вечеру, когда она приближалась с запада к городу Виннице. Командовал ею полковник Опякин, начальником отдела политпропаганды был полковой комиссар Харитонов…» Это о 99-й! И я читаю дальше.
