– Ну чего же мы стоим? – Засуетился Андрей Борисыч – У меня уже накрыт стол. Прошу ко мне.
– Я только маме позвоню, – Лиза набрала номер. – Это я. Мам, можно я немного задержусь. Я у Телегина. Да… хорошо, не поздно. Целую. Пока. Все. Разрешила, – убрала телефон.
Но, едва открыв дверь, они обнаружили стоящего на площадке Василия.
– А я к вам. Здравствуй, – обратился к Лизе. – Хорошо, что застал, я знал, что ты сегодня последний раз придешь. Ну как? Можно посмотреть? – Спросил у Виталия, и опять обернулся к Лизе. – Вы что, уходите?
– Мы хотели отметить окончание у Борисыча. Ты с нами?
– Вначале посмотрю.
Он прошел в мастерскую, и все опять вернулись к картине. У Лизы от волнения перехватило горло. Она замерла, ожидая его оценки. Василий долго смотрел на картину, изредка бросая взгляд на Лизу.
– Ты что! – Не выдержал Виталий – Издеваешься?! Ну чего молчишь?
– Дядя, – начал медленно Василий, – должен тебе сказать… Ты великий художник!! – Неожиданно заорал он и бросился к художнику. Он хлопал его по спине, обнимал и вообще бурно выражал свой восторг. – Мечтательница!? Угадал?
– Васька! – Телегин не удержался и обхватил его одной рукой. – Эта девчонка вернула меня к жизни! Она даже не подозревает, что она для меня сделала! – Другой рукой он привлек к себе Лизу. – Эх, ребятки! Такие дела сейчас пойдут!..
– В конце концов, – прервал Андрей Борисович, – там же закуска.
– Васька! Присоединяйся!
– Я же за рулем.
– Ну и черт с ней, с машиной!
Василий махнул рукой, решив, что машину оставит здесь, и все отправились в квартиру напротив.
Лиза с удивлением оглядывалась, в таких квартирах ей еще не приходилось бывать. Вся мебель была старинная. Большие кресла, обитые гобеленом с резными спинками и подлокотниками. Стол с какими-то необыкновенными гнутыми ножками, зеркала в причудливых тяжелых рамах, необычные стулья – да все кругом дышало стариной. А на столе поражала посуда и подсвечники с горящими свечами. Василий присвистнул.
– Ну, Андрей Борисыч, такая красота, просто нет слов.
– Я старался, – польщенно ответил тот и широким жестом пригласил за стол.
– Подождите, – закричал Василий и вернулся в прихожую за камерой. Он ходил вокруг стола – Такой натюрморт, просто слов нет. – Он прищелкивал от восхищения языком и снимая закуску и мебель вокруг. Потом посадил Лизу в кресло, дал книгу и пододвинул торшер.
Виталий наблюдал за ним и думал, что у Васьки врожденный вкус, надо же как свет поставил, просто молодчина, самому тоже хотелось схватиться за карандаш.
