Щуплый беспокойно крутил круглой головой на тонкой шее, то вправо посмотрит, то влево, снял с ноги летнюю сандалию, из нее посыпались мелкие камешки. Дружок его подвинулся ближе к чужой одежде, закинул ветку к крайним джинсам, подцепил, как на крючок, подтащил к себе, пошарил в карманах, достал наручные часы, потертый кошелек на замочке, одним движением открыл его, вынул бумажные деньги и всю мелочь. От напряжения на лбу выступили мелкие капли пота.
— Тикаем, — нервно выдохнул щуплый, он уже стоял обутый, готовый бежать через кусты.
Воришка помедлил, но не поднялся, а подкатился ближе к чужой одежде, и все повторилось, ловко вывернул карманы других джинсов. Улов был слабый, в штанах лежали ключи.
— Двигай, шпанюк, к велосипедам, может, там бабки, проверь в сумках под седлом, — приглушенным голосом отдал команду.
Напарник шмыгнул носом, опустил голову и шагнул к велосипедам.
Выскочила Нинка замуж рано — в неполных восемнадцать лет. Приехала из деревни в небольшой районный городок, устроилась на швейную фабрику. Из бракованных отходов выкроила себе первое платье, стыковала на спине, на груди простенький ситчик в мелкий лиловый цветочек, воротник отделала кружевом, купила лаковую сумку. Превратилась в хорошенькую девушку, немного жеманную, на лбу челочка, круглые глаза, как спелые вишни, стреляют во все стороны, все замечают. На вид девушка легкомысленная, а сама себе на уме, как бы парня толкового, работящего встретить — и замуж. Замужество дело надежное, за мужем как за стеной. На первое время можно снять комнату и семейно зажить — ох, как заживем!
По субботам Нинка с подружками ходила в кинотеатр на вечерний сеанс, народ валом валил на индийские фильмы. Кино про любовь — мечта, девушки в темноте зала всхлипывают, платочками слезы утирают. В кафетерии кинотеатра на втором этаже застекленная арка, парни пиво пьют, девушек угощают мороженым. Покупают сливочный пломбир в хрустящих вафельных стаканчиках, реже шоколадное эскимо на палочке. Нинка пять раз смотрела фильм «Бродяга», сегодня согласилась пойти за компанию. Как раз хватит денег на чай и маленькую шоколадку.
В кафе пусто, Нинка допивала остывший чай и встрепенулась, когда к столику подошел военный, сапоги скрипят, молодцеватая выправка.
— Можно к вам?
«Вежливый и сам из себя ничего такой — бравый».
Нинка кивнула, шелковый подол ее широкого платья зашуршал под столиком, глаза загорелись любопытством.
— Геннадий Ярошко, — представился незнакомец.
