знаю, ЧТО ты совершил, но мне не известно, КЕМ ты стал теперь».
Значит, предстоит новый виток волшебного путешествия, который, возможно, приведет Геда к смерти. Он и приплывает в ее царство, ибо после трех (волшебное число!) трагических встреч с Тенью точно знает, где встретится с ней в последний раз. Медленно и неизбежно сближаясь с Тенью на пороге царства смерти, Гед видит, что Тень обретает лики всех тех, кто когда-либо оказывал на него положительное или отрицательное этическое воздействие. И наконец, видит в Тени себя самого, понимая, кто она и каково ее Имя: Имя это — его собственное.
«Гед протянул к ней руки, выронил посох и крепко схватил ее — ту черную часть собственного «я», которая тянулась ему навстречу. Свет и Тьма встретились, соединились, слились воедино.»
Как бы поясняя читателям происшедшее, друг Геда Ветч, наблюдавший эту сцену, говорит: «В этом сражении Г ед не проиграл и не выиграл, но, назвав Тень смерти собственным именем, как бы соединил две половинки своей души — стал человеком, который, познав собственное «я», не может оказаться во власти иной силы и сам повелевает своей душой...» Заметим, что именно умение повелевать собственной душой спасет не только Геда, но и Аррена (который этого пока не умеет, ибо инициация его только начинается), и весь мир от безраздельной власти смерти и Тьмы.
В связи с этим еще раз вернемся к мифопоэтическому образу Тени, на этот раз как бы тени коллективной.
Как уже было сказано, поражение тени наносит человеку существенный ущерб, а ее утрата влечет за собой болезни или смерть. В последней части трилогии говорится именно об этом: люди, занятые поисками бессмертия, невольно или сознательно нарушают Мировое Равновесие (дихотомию, и притом нерасторжимую, «свет — тьма») и утрачивают собственную тень; тогда надо всем обществом как бы нависает тень смерти. Руна Конца, поднимающаяся из вод океана, смущает душу Аррена; смущена и душа всего населения Земноморья, ибо утрачивается смысл жизни, гибнут науки, ремесла, искусство. Люди, которые не видят ценности и смысла в собственной жизни, не увидят их и в жизни других людей; все более возрастающую пустоту заполняют наркотики, иллюзии. Колдун Коб, открывший дверь между жизнью и смертью, оказывается шарлатаном, обещавшим дать то, чего дать не в состоянии. Люди утрачивают радость жизни, ибо коллективная тень, накрывшая их,— это требование «отдать Имена» в обмен на бессмертие, которого не существует. Гед, уже соединившийся с собственной тенью — темной половиной своего «я»—способен сопротивляться этому искушению и видеть последствия того тумана, которым окутала души людей коллективная тень. И тут очевидна перекличка с современностью, ибо коллективная тети, нашего века — это отчаяние: утрата надежды на положительный результат поступательного развития. Отчаяние— это Тень нашего века Неверия. А под материализованным симптомом этой болезни следует понимать неуемную жажду власти, поглощающей все и в итоге все уничтожающей. Согласно концепции Ле Гуин, общество не имеет шансов, если индивидуумы в нем останутся неполноценными, недоразвитыми существами, и вот в поисках своей целостности ее герои совершают виток за витком, спускаясь в царство смерти и возвращаясь обратно, обретя Великое Знание, достигнув необходимой для жизни цели.
