«Лили Марлен» и другие. Эстрада Третьего рейха [без иллюстраций] | страница 56

После того как изгнание евреев из культурной жизни Германии стало набирать обороты, стало ясно, что кабаре рисковали исчезнуть как явление. Немцы не могли не заметить, что лишались любимого развлечения. В итоге все немцы, которые пытались реанимировать кабаре, были вынуждены идти на компромисс с властями. Одной из согласившихся на подобную сделку была Труда Хештерберг, которая была очень тесно связана со сценой времени Веймарской республики. Еще в 1921-1923 годах она выступала в качестве певицы в кабаре «Дикая сцена». Затем она была нередкой гостьей ревю Халлера. Она также участвовала в считавшейся сомнительной музыкальной постановке «Взлеты и падение города Махогонни» (музыка Курта Вайлля на стихи Бертольда Брехта). Но к концу 20‑х годов она сменила свои культурные воззрения и политические взгляды. После прихода Гитлера к власти Труда Хештерберг вступила в национал-социалистическую партию, одновременно присоединившись к «Союзу борьбы за немецкую культуру». Позже она поддерживала тесные связи с СС. Восторженное отношение к новому режиму не спасло эту женщину от целой череды неприятностей, которые ожидали ее в первые месяцы 1933 года. Весной того же года она играла главную роль в новой оперетте Оскара Штрауса, который много лет назад был композитором в кабаре «Пестрый театр» барона Эрнста фон Вольцогена. В Дрездене постановка прошла, что называется, на ура. Однако в Штутгарте она была запрещена национал-социалистическими властями. Ее посчитали «декадентской» и «безнравственной». Кроме этого, свою роль сыграло то обстоятельство, что музыка и либретто к ней были отчасти написаны евреями.

Озабоченная подобным положением дел, Труда Хештерберг написала письмо Гансу Хинкелю, в то время бывшему одним из руководителей «Союза борьбы за немецкую культуру». Приблизительно в то же самое время он был назначен референтом по вопросам театров в Прусском министерстве образования. Характеризуя себя как «жительницу Берлина, немку и христианку», Труда Хештерберг требовала: «Как женщина и актриса я не могу быть чуждой веяниям времени, но я никогда не занималась политикой. Я всегда инстинктивно полагала, что мое искусство является рупором идей сегодняшнего дня. Именно по этой причине я вступила в национал-социалистическую партию и стала членом "Союза борьбы за немецкую культуру"».

После этого шага, который был осознанным актом оппортунизма, Труда Хештерберг признавала, что осуждение оперетты Штрауса «возможно, было оправданным с расовой точки зрения». Но при этом она выражала надежду, что факт ее участия в данной постановке «не будет расценен властями как национальная неблагонадежность».