Про любовь писать приятно, мне нравится.
Влюбилась я 8 классе в индуса. Вообще, я поняла как у меня этот механизм устроен. У меня ведь нет типа, который мне нравится.
Мне разные нравятся: красивые, уебища, умные, безмозглые, кареглазые, голубоглазые, пиздоглазые. Я как в поле чудес, каждый раз кручу барабан, и выпадает, например: «Ололоевич, 57 лет, рост 140 см, бомж». И я такая: «Привет, Ололоевич, я тебя теперь люблю».
В этот раз барабан указал на индуса. Я послушно приступила выполнять.
Любила его 8, 9, 10 класс (классы) — 6 лет. Потому что в любви как в тюрьме, год за два.
Я называла его РЫБА, потому что его имя по-армянски означало «РЫБА», и потом, я не умею людей по имени называть.
Мы жили с ним в одном доме, ходили в одну школу. За 3 года все наше общение это:
На школьной ярмарке он меня толкнул и сказал: «Сорьки»;
Он шел со своими популярными друзьями, которые меня периодически обижали, и пульнул в меня ластиком.
А я любила, стихи писала, письма. «РЫБА МОЯ! Чувствуешь? Это сердце мое! Но теперь оно твое!» — такую чушь.
Я ни на че с Рыбой не рассчитывала. Я — самая страшная девочка в школе, я ужасно, неконтролируемо, поправлялась. И потом, я как в 11 лет не могла себя вести, я потеряла свое моджо где-то. Че-то раскисла я совсем тогда. Ходила, знаете, спина сутулая, лицо слива, ну ваще не я. С утра до ночи ботанила и плакала, ботанила и плакала.
Я не взвешивалась три года и однажды взвесилась, и упала в обморок. Трехзначное число! Приехали ваще! Когда? Почему? Отчего? Мама начала че-то говорить, я думаю: «Да впизду, я все равно страшная и никому не нужна». Собралась и пошла в магазин. В магазине взяла стандартный снэк, как я это называла. Ведерко «Hagen dazs», ведерко, которое литр, «Доритос» пачку, моцарелла палочки, полторашку «Колы», сальсу, и чизкейк один, который на 6 человек. Это мой перекусон.
Иду домой, думаю: «Заебись, хавчик есть, сяду спокойно в контру катать».
Захожу в лифт, и двери почти закрываются, и тут РЫБА! Хотя че удивляться? Мы с ним почти каждый день вместе в лифте сталкиваемся. Но не в тот день.
Стоит он, че-то потоптался и такой: «Привет!» Я думала, я ебнулась и у меня уже диабет начался и мозги замутняет.
Он продолжает: «Как тебя зовут?» Я с круглыми шарами, шепотом говорю: «Мадина», он: «В какой школе учишься?» «Ну дебил, — думаю, — мы ж с тобой видимся каждый день в школе». Отвечаю, он: «Как учеба? Как ты вообще? Какие интересы?», и болтает, болтает, и тут мой этаж, он такой: «Ну давай, потом поболтаем».
