31 декабря, утро. Семейство просыпается, все в каком-то приподнятом настроении, в ожидании чуда и сказки, впервые в жизни утро не начинается с крика и матов, и перегара.
Закодированные одеваются на базар, все нормально, все по сценарию, стучится в дверь дядя Альфред. Привет, дядя Альфред , наливаю ему чай, как обычно, херню чешет. Оделись и че-то общаются. Общаются, тут общение превращается в ор, ор превращается в драку. Потасовка! Саботаж!! Пиздиловка! Мужик дерутся! Я, Бабака, тетя сидим в полнейшем ахере! Че случилось? Когда? Как? В какой момент??? Еле разняли. Пока разнимали, уже почти вечер. Ну и мы с тетей, как овцы, две бабы поехали на базар, еле как взяли праздничную колбасу, каких-то конфет набрали.
И че в итоге? Сидим в своей хрущевке, 3 рожи с фингалами и кровью, мы с Бабакой коньяк пьем, Галкин с телика че-то пиздит, я сижу и жру на Новый год яичницу, блядь, с праздничной колбасой и ненавижу свою жизнь. Альфред с Таней приперли, как обычно, подарили коробку седых просроченных конфет и ушли. Перед этим Альфред, конечно же, на свою камеру всех поснимал, все эти морды в крови, меня с колбасой, потом он принесет нам кассету. Я ему сто раз говорю: «Дядя Альфред, че вы кассеты делаете? Можно же терь оцифровать, да, блядь, хотя бы диски!!» Нет! Кассеты! Нет, блядь, через видик смотреть. Нет, он же еще нас всех этот позорный Новый год заставляет смотреть! Клик фест, блядь, у нас дома проходит каждую неделю. Режиссер Альфред, фильм «Тюмень. У Марата и Балкии. 20.05.2010», я одна ношусь по дому и ору: «Ху за фак из Марат энд Балкия!! Ай донт гив эй фак!» А все смотрят че-то вдумчиво и молча...
Мы все наш Новый год забыть хотим и представить, типа, это был коллективный сон, а Альфред такой: «Нихуя! Вот вам кассета! Вот доказательство, что это все было. Вот ваш Новый год!»
Короче, не было и не будет у меня хороших новых годов. Похуй ваще. Ниче не жду. Каждый раз хочу джингл бэл рок, а получается стекловата Новый год.
Одна тетка-японка, звали ее Набуко (имя угарное), попросила меня посидеть две недели с ее котом (за деньги, естесно). Это были самые странные и самые лучшие две недели в моей жизни.
Пришла я к этому коту, покормила, поиграла и по-мамбетски начала шарахаться у нее по дому, лезть в чужой холодильник без разрешения. В шкафу у нее был склад пива и чипсов. Я брала пиво, шла в зал и тоже по-мамбетски шарилась в ее дисках и библиотеке, ставила музыку, читала странную шопиздец японскую литературу. У нее еще был бинокль, я сидела часами и наблюдала за людьми. Кот в ахуе на меня смотрел «Ты ваще кто? Ты че тут делаешь?» А я сидела и угарала над всей этой непонятной мне японскостью.
