Дуэль под Дрезденом | страница 2



Графф попал в резервный пехотный артиллерийский полк вместе с другими гимназистами и банковскими учениками. Их было так много, что пришлось сформировать роту одногодичников. Подбором воспитателей занимался командир роты, кавалер Железного креста 1-го класса, обер-лейтенант запаса Кинне. Выбирал он придирчиво: ни один сержант не был в его глазах достаточно жесток. Казалось, детские лица новобранцев вызывают у Кинне острую ненависть и он не успокоится, пока не сживет их со света. Когда обер-лейтенант, облаченный в зеленый парадный мундир, обходил строй, усы его, нафабренные и закрученные, как у кайзера, сладострастно подрагивали; если ругань унтер-офицеров была, по его мнению, недостаточно циничной, Кинне с полным знанием дела подсказывал им подходящие выражения.

Одного из ефрейторов, неодобрительно относившегося к «системе воспитания», принятой в роте (до войны он был учителем), Кинне отправил на фронт. После этого остальные ефрейторы и унтер-офицеры распоясались вовсю. Как злые демоны, терзали они своих подопечных, старались перещеголять друг друга, изобретая подлые каверзы и наказания. На учениях, перетаскивая ящики с гранатами, новобранцы часто падали без чувств. После прививок тифа или холеры Кинне всякий раз заставлял одногодичников делать по двести пятьдесят приседаний и следил, чтобы приседали по всем правилам, как можно ниже. Одного из новобранцев, пытавшегося было обратиться с жалобой к полковнику, заставили под каким-то предлогом бегать и ползать по учебному плацу три часа подряд. С ним случился солнечный удар, и его отправили в лазарет.

Если у кого-нибудь не хватало решимости выполнить в высоких и тяжелых сапогах так называемый соскок с турника через перекладину — опасный прыжок, при котором колени должны быть поджаты к груди, — его громогласно объявляли дерьмом. На дежурстве в конюшне полагалось убирать навоз только голыми руками. Граффу для обучения верховой езде досталась злющая лошадь. Она брыкалась словно ошалелая и кусала кого попало; каждый день Графф возвращался весь в ссадинах и в изодранной рубашке; каждый день лошадь, неистово лягаясь, швыряла его на землю, в проход за стойлами. Однажды она так его лягнула, что Графф полчаса не мог прийти в себя й, лежа на земле, тихо стонал. Обступив его, унтер-офицеры отпускали злорадные шутки. Все просьбы Граффа заменить лошадь ни к чему не привели.

Правой рукой обер-лейтенанта Кинне был некий Аурих. За отчаянную храбрость в боях этого субъекта назначили исполняющим обязанности офицера, но за невероятную жестокость разжаловали. Теперь он был сержантом. По вечерам Аурих набивался в компанию к сынкам богатых родителей, принимал от них денежные подарки, но в отместку за попытки задобрить его терзал новобранцев с удвоенным рвением.