Батюня все это выложил Сергею при Никите Моторине. Никита насторожился. Он слышал разговоры оторвановцев насчет предполагаемой женитьбы Пахарева и всегда усмехался. Ничегошеньки никто не знает, кроме Никиты… Но сегодня он насторожился и забеспокоился. Не дай бог, уговорят Сергея жениться на Наташке. Что там ни говори, а девчонка она недурная. Уговорят, и останется Лариса без мужа, останется Алешка без отца. Как пить дать, останется.
И Моторин решил помешать Батюне.
— А мне кажется, Наташка не пара Сергею, — заговорил он, глядя себе под ноги. — Слишком молода она для него. Да и… в городе вращалась. Городские они знаешь какие… с сюрпризом бывают. Поживет деревенская немного в городе и уже с сюрпризом. Я вот, когда вставил себе глаз в больнице, пошел с крестницей в цирк. Приходим, садимся и ждем, чего нам покажут. Музыка заиграла, все притихли. Глядим — выбегает мамзель в штанах. Худая, губы крашены, щеки крашены, глаза по полтиннику. Одним словом, как говорит бабка Апроська, минитюрная и, может, даже нетоптаная… А рядом с мамзелей мущина — баянист стал. "Сейчас, — говорит мушина всем нам, — я пойду по рядам, а вы показывайте мне различные предметы. А вот она, — кивает на мамзель в штанах, — она будет угадывать, что вы мне покажете".
И пошел. Одна девчушка показывает протмонет с деньгами, мущина на своем баяне — пик-пилик для веселья и поет про то, что мамзель в штанах нипочем не узнает показанную вещь. А она засмеялась, покачала бедрычками и говорит: "Показан кошелек, коричневый, в нем двадцать восемь рублей тридцать четыре копейки". Пересчитали — точно! Баянист идет дальше, показывают ему пятерку. Он снова на баяне — пик-пилик для веселья. А мамзель в штанах опять покачала бедрычками и говорит: "Показана пятерка, новенькая, хрустящая, номер…" И называет номер. А дальше еще чудней пошло. Начала угадывать, у кого что в карманах лежит. Вот я и говорю: лучше Сереге жениться на бабенке, которая в городе не вращалась. А то нарвется на мамзель в штанах — на бутылку вермута не спрячет. Любую заначку найдет. Потом хватится, да поздно будет.
— Кого ты равняешь? — перебил Моторина Батюня. — То артистка, а то обыкновенная девушка.
— Городские они и обыкновенные, как артистки, — не сдавался Никита.
— Так ведь Наташка деревенская. Всего четыре года в городе жила и каждое лето домой приезжала. Какая же она городская?
— Стоит немного там пожить, сразу наловчится…
— Да ну тебя! — махнул рукой Батюня. — Не быват, как ты рассказываешь. Помолчи, дай с человеком поговорить.
