— И что они увидели?! — воскликнул Бернардо.
Сальвестро разглядывал великана, примостившегося с другой стороны костра. Тот дрожал от нетерпения, возбужденно сжимая кулаки, хотя прекрасно знал ответ — не хуже самого Сальвестро.
— Ничего. Винета исчезла. На ее месте теперь была вода. Шторм оторвал ее от тверди и бросил на дно моря.
На этом месте мать обычно умолкала. И он вместе с завоевателями замирал на вершине холма, вместе с ними вглядываясь в воду и испытывая то же недоумение. Он снова посмотрел на Бернардо — тот раскачивался, сидя на корточках.
— И Винета все еще там, — тихо проговорил он, — со всеми своими храмами и сокровищами…
И со всем своим народом, обычно добавляла мать. Нашим народом. В тихую погоду, говорила мать, сквозь толщу воды можно увидеть, как проходят они по своим водяным улицам. И Святовит тоже там, с ними. Хоть и не сумел он их спасти, покинуть их он тоже не мог… Мысли Сальвестро блуждали.
— Ну а что же там за развалины? — снова вмешался Бернардо, и на этот раз Сальвестро был ему благодарен: великан отвлек его от раздумий. Ему не хотелось думать про Святовита. И не хотелось думать про мать.
— Развалины?
— Ну на том обрыве, с которого они смотрели на воду. Там же развалины!
Поначалу он не понял, о чем говорит Бернардо. Накануне они стояли на берегу, и Сальвестро указал на то место, где берег приподнимался и немного выдавался в море — там был обрыв, крутой, словно мечом обрубленный. «Там, — произнес он тогда и указал на воду под обрывом. — Винета лежит вон там». Бернардо посмотрел в ту сторону, кивнул, а затем снова уставился на холм.
Наконец Сальвестро понял, о чем идет речь.
— Это не развалины, — пояснил он, — Это церковь. Они построили ее уже после того, как утонула Винета. Чтобы она стояла на страже, говорят островитяне. А сейчас там живут монахи.
На лице Бернардо появилось подозрительное выражение, слишком хорошо знакомое Сальвестро:
— Но если это церковь, как же половина ее ушла под воду?
Церковь действительно выглядела как-то по-другому. С тех пор как он в последний раз видел ее, прошло много лет, и еще больше — с тех пор, как он впервые обратил на нее внимание. Возле нее построили монастырь, но туда никто и никогда не ходил. И никто, насколько он помнил, никогда не видел монахов вблизи — где-то там, вдали, маячили облаченные в серое фигуры, дозором обходившие свои владения.
— Ну, может, она разрушилась, — пожал он плечами. — Да это и не важно. Монахи нам не помешают. Давай спать. Завтра надо починить бочку и снова спуститься в пруд, а потом я поговорю с Эвальдом насчет лодки.
