Хотя уже спустя несколько секунд я видел, что это не Валюшка и не та другая, которая так таинственно и страшно исчезла нынешней ночью, сердце у меня еще долго не могло успокоиться.
И вот девушка — на расстоянии вытянутой руки. Она запыхалась. На ее лбу не то капельки пота, не то дождинки.
— Мальчики, вы не из санвзвода случайно?
— Ну! — ответил старшина, не сводя с ее раскрасневшегося лица своих усмешливо-нагловатых глаз.
— Да? Ой, как хорошо, что я вас нашла! — От смущения ее улыбка была разбросанной и неполной — все время обрывалась. — А то на вас выписали продукты, а мы не знаем, что с ними делать.
— По продаттестату, что ли? — с недоверием спросил старшина.
— А то как же еще? Вчера днем ваш капитан сдал нашему начпроду аттестат на пятнадцать человек.
— На пятнадцать? — обрадовался Саенков. — Ну, товарищ лейтенант, теперь живем!.. А вы кто такие? — обратился он к девушке.
— Мы зенитчики! Вон наши батареи! — показала она на ближайшие рощицы.
— Давайте, что ли, знакомиться? — предложил старшина.
— Зина, — сказала девушка и подала руку сперва ему, а потом мне. Ладошка ее была влажная и горячая.
— Лейтенант Задорин! — назвался я.
— Иван! — представился Саенков.
Девушка фыркнула.
— Чего? — удивился он.
— Больно просто — Иван…
— Так и Зина-то не сложней! — усмехнулся старшина.
— Один лейтенант сказал, что Зинаида означает божественная, рожденная греческим богом Зевсом.
— Верно, и Иван что-нибудь да значит? — предположил Саенков.
— А что он может значить? — хмыкнула девушка. — Иван и есть Иван!
— Нет, — не согласился он. — Что-нибудь да значит.
Все время, пока старшина разговаривал с Зиной, я как в рот воды набрал. Стоял и бездумно глядел, как она двигала своими тоненькими бровками, светлыми ресничками, пухленькими губками. Особенно губками, которые то раскрывались для очередной реплики, то складывались ненадолго в улыбку. Нет, внешность ее мне не нравилась. И все же я не мог оторвать взгляда. Даже понять трудно, что произошло со мной…
— Чего мы здесь стоим? — спохватился старшина и галантным жестом — где он его подсмотрел? — пропустил девушку вперед. — Битте, фройлен!
Мы поднялись на пригорок.
— А где ваша землянка? — спросила Зина. Впервые она обратилась не к Саенкову, а ко мне. И я увидел, что глаза у нее не просто темно-голубые, почти синие, а еще с заметной поволокой: смотрят и осторожненько так смущают…
— Вон видите, у самой дороги, — ответил я, покраснев.
— А знаю, там артиллеристы были.
