Огненный пояс | страница 17
- Неудобство - это просто неправильно воспринятое приключение. Давайте так и будем рассматривать наше положение. Мы еще поедим с тобой соляночки в «Астории», не сомневаюсь…
- Я в полном порядке, командор, - ответил я. - Просто теперь ощутил на собственной шкуре, какой хороший обычай существует насчет подводников.
- Какой обычай?
- Говорят, когда куда-нибудь входит подводник, все другие моряки встают, выражая этим свое сочувствие его мужеству и нелегкой доле.
- Очень неплохой обычай, - задумчиво пробормотал Базанов. - Но не воображай себя старым подводником.
Он уже не слушал меня. Встал, минуту подумал, потом неторопливо взялся за штурвал балластных цистерн. В тревожные минуты Базанов становился особенно подтянутым, собранным, словно сжавшаяся пружина.
Что он задумал?
Задумал, явно что-то задумал. Недаром смотрит на пульт с таким выражением, будто хочет спросить у батискафа: «А ну, что ты теперь выкинешь?»
Я зачарованно следил, как Базанов медленно довернул штурвал до предела.
Сжатый воздух выгнал всю воду из цистерн…
Кабина не шелохнулась. Сколько же тонн ила облепило наш батискаф?
- Мы застряли? - вдруг тихо спросил Михаил.
Я и не заметил, как он пробудился от своего полусна-полузабытья.
- Вроде того, - почему-то виновато ответил Базанов и подошел к нам. - Как ты себя чувствуешь?
- Ничего. Только голова болит. А что же все-таки стряслось?
Мы коротко объяснили ему, в какое трудное положение попали.
- Забавно, - машинально пробормотал Михаил.
- Да? Тебе это кажется забавным? - буркнул я.
- Представляю, как там «дед» сейчас всех гоняет, - сказал Базанов и засмеялся. - Один глаз у них мы оторвали, но второй телевизор цел. Место аварии они знают, скоро нас нащупают, подцепят на крючок и поднимут. Прямо в кают-компанию, к обеденному столу.
Честно говоря, я не очень разделял его бодрое настроение. Найти нас, может быть, и найдут довольно скоро. Воздуха у нас остается еще часов на пятнадцать с лишним.
Но вытащить нас из-под многотонной горы липкого ила не так-то просто. Сколько его навалилось на нас? Уж я-то лучше других знал, что местами здесь донные осадки образуют и километровую толщу…
- Где у тебя карта, - вдруг спросил Базанов. - Есть у меня одна мыслишка.
Я достал карту и расстелил ее прямо на полу.
- Мы опускались здесь, - склонился над ней Базанов. Михаил, привстав, заглянул из-под его руки. - Глубина впадины тут около восьми тысяч метров. А застряли мы где-то на половине, так? Значит, сидим на каком-то выступе.