Были и до меня те, кто однажды утром отправился на поиски детства. Трое волхвов, людоеды, серые волки из старых сказок, солдаты царя Ирода, слуги бесплодных королев, сказители, поэты и все капитаны крюки мира, за которыми неумолимо следует с громким тиканьем время… Все они искали. Каждый – со своей собственной, особой целью. Детство было для них раскаянием, угрозой, добычей, эликсиром… да чем угодно. Но их пути пересекались с моим, и в близости всех этих охотников, чьи погасшие костры встречаются мне на лесных полянах, я узнаю тот самый зов в дорогу, который внезапно поднял меня средь ночи.
Я встал и выпил немного воды из дорожной фляги.
Как бы мне хотелось увидеть его здесь! Как бы хотелось, чтобы из темноты навстречу мне вдруг вышел мальчик в пижаме…
Это маленький хмурый глобус, который шагает со своими темными лесами, озерами и сверкающими городами. Я слышу его дыхание и шарканье ног. Произношу его имя в ночной тишине, и он, конечно, не отвечает. Он забыл, как здесь оказался и зачем выбрался из постели. Я провожаю его.
– Еще ночь, до утра далеко.
Он не понимает. В его мире утро вспыхивает сразу же, стоит ему раскрыть глаза.
– Почему еще не завтра?
Но он мне доверяет и позволяет вести его за руку.
В детстве ночь и время – сокровища, которым нет числа, которые не делишь на часы и на минуты. Ты смотришь на этот полный до краев сундук, окунаешь в него руки по локти и даже глубже, закрываешь глаза и никогда-никогда не можешь нащупать его дна.
Туман начинает растворяться в воде. Я вытираю голые ноги о траву и надеваю сапоги. Пора двигаться дальше. Мой конь подошел совсем близко к воде – и я повторяю за ним.
Конь этот безрассуден, как всякое утро. Грациозен, как каждая новая попытка. Он мчится по дорогам так легко, будто я совсем ничего не вешу.
Я прижимаюсь к самому его уху.
– Отвези меня наверх.
Проходят дни, и я понемногу избавляюсь от снаряжения. Как-то вечером я оставляю под деревом все эти бессмысленные сети и плевательные трубки, веревки и приманки, а на следующий день – книги, которыми планировал руководствоваться в поисках. Я оставляю себе только тетради. Мне нужно лишь то, что хранится внутри меня самого, а больше – ничего.
Я вспоминаю то утро, когда все началось.
Едва поднявшись с постели, я прошел через весь город и не встретил ни одного ребенка. Шел дождь. Я поспешил обратно домой, по пути забегая под козырьки жилых домов в надежде все же обнаружить хоть детский велосипед, хоть рисунок мелом на асфальте. Ничего. Нигде ни следа ребенка. Ни одной сложенной в трость детской коляски в углу крыльца.
