Тысяча окон и один журавль | страница 8
— Тунеядка! — кричит она. — До пенсии не дожила, а не работает. Я её выведу на чистую воду! Я напишу куда следует!
— Ну-ну, зачем же так? — не выдержал как-то дедушка Панчишин и укоризненно покачал головой. — Она одинокий человек, а вы…
— Потому и одинокая, что злая, никого не любит. Ведьма-одиночка, вот она кто!
С того дня Раиса Демидовна иначе не называет Лампадию Андреевну, как ведьма-одиночка. Мне это понравилось, и один раз, когда Лампадия Андреевна шла по коридору в свою комнату, я со смехом сказал отцу: «Ведьма-одиночка пошла». Но отец не стал смеяться:
— Дурачина ты, Ярослав.
— Почему дурачина? Разве Лампадия Андреевна не злая, как ведьма?
Отец задумался:
— Не знаю, злая она или добрая, но так называть человека не годится. И вот что я тебе ещё скажу: плохо, что мы ничего о ней не знаем, очень плохо…
Ну, ясное дело, я никогда не называю Лампадию Андреевну ведьмой-одиночкой громко, только про себя… Ведьма-одиночка — это интересно, это как-то даже таинственно, а мне всё таинственное нравится. А может, ночью, когда мы все спим, ведьма-одиночка выходит на кухню и колдует? Как это делается, я не знаю, а так хотелось бы узнать!
Однажды я проснулся среди ночи — мне показалось, что на кухне что-то брякнуло. Может, это ведьма-одиночка варит своё колдовское зелье? Я решил выследить её. Тихонько встал и прокрался на кухню, но никого там не увидел — наверно, она превратилась в невидимку. «А может, она и не молчит совсем, — подумал я тогда, — а разговаривает, только на своём, неслышном для нас, ведьминском языке?»
Зато Раису Демидовну всегда слышно. Если бы все вдруг замолчали, она одна кричала бы за всех нас. Как-то я налил полный чайник и забыл его на плите. Вода закипела, стала переливаться и погасила газ. Ох, что тут было!..
— Он хочет отравить весь дом газом! — кричала Раиса Демидовна так, что, уж верно, на соседней улице слышно было. — Растёт сиротой, учить — никто не учит. Безобразие! Я буду жаловаться в домоуправление! Я напишу в школу! Я…
— А я совсем не сирота, — огрызнулся я. — У меня отец есть!
— Какой там отец…
Но тут неожиданно за меня заступился дедушка Панчишин и сердито, я ещё никогда не видел его таким сердитым, сказал:
— Славка не сирота, у него есть отец. И хороший отец. Я попрошу вас, Раиса Демидовна, замолчать.
В тот раз дедушка Панчишин не захотел, чтобы было тихо-мирно. И — подумать только! — Раиса Демидовна замолчала. Когда же про этот разговор узнал отец, он прямо весь потемнел и сразу пошёл к Раисе Демидовне. Нет, в тот раз мой отец не смеялся, как всегда, он что-то сердито говорил, а Раиса Демидовна молчала. Вот чудеса!
