– Так Людмилу не нашли? Может она перебралась за границу? – предположила Анна.
– Ты что? Чтобы Людочка оставила меня с разбитым сердцем? Нет, Колька тогда сразу сказал, что Травкин Люду увёз куда-то по своим делам, а в клуб вернулся один. Колька подумал, что он её потом домой отвёз. А когда он вернулся домой, мы забеспокоились. Люда никуда не сообщив мне, не ходила. С того дня и пошла моя жизнь кувырком. Травкин и тогда, когда с тобой несчастье произошло, с твоими ухажёрами был. Это он машину тогда подогнал. Колька мне всё рассказал ещё тогда. Видел он, как ты с ними была и как они тебя увозили. Я и милиции это говорила. А мне, у них алиби. Ну, ничего! Теперь я Травкину так личико разукрасила, как они девчонок, и тебя…– от злости и ненависти лицо у Никитичны стало бардовым. Она сильно сжала руки в кулаки, заскрипела зубами, – задушила бы всех до одного. Глазом бы не моргнула.
– Как разукрасили?
– Как тогда они тебя, так и разукрасила. Ты-то не помнишь, какой ты попала на операционный стол? А какой осталась бы, если бы не Сёмка, муж твой. Тебе повезло, в любимчиках ты у Бога, а вот доченьке моей нет. И недолюбила, и не дожила.
– Никитична, что вы с Андреем сделали?
– Я же говорила тебе, жив твой ненаглядный. Он тебя калекой сделал, а ты…– Никитична зло посмотрела на Анну.
– Нет, Никитична. Не он это.
– Тебе виднее. А я от своего не отступлюсь. Колька ещё пропал. Теперь нас закрыл. Что задумал, паршивец? Зачем нас закрыл?
– Когда он пропал? Я уже счёт дням потеряла.
– Так мы тебя к нам привезли…
– Мы, что в вашем доме находимся?
– В погребе. Всё Аркашкины изобретения с девяностых. Отсиживался иногда здесь, пока ваш дом не отстроил. Но кроме Аркадия и Николая, кто нас мог здесь закрыть?
– Странно. Если Аркадий приехал, зачем ему это надо? А Николаю зачем?
– Николаю? От меня старой избавиться. Дурак, дураком, а надоела я ему. Может зазнобу себе нашёл, а я мешаю.
– Вы вот говорите, Андрей это, Андрей. А вот так получается, что чем дольше время отодвигает меня от того страшного дня, тем чётче становятся мои
воспоминания. И знаете, что я вспомнила? У одного, на которого я думала, что это Андрей на предплечье тату была.
– Татуировка, что ли?
– Да. Череп, пронзённый ножом.
– Череп, говоришь? – Никитична побледнела и задумчиво поправила её, – кинжалом, наверное.
– Наверное. А вы тоже видели такую тату?
– Что-то сердце защемило. Я прилягу.
– Да, да, ложитесь, – Анна, накрыла Никитичну пледом, а сама примостилась у столика и не заметила, как уснула.
