Хайме упрямо насупился, покачал головой.
— Я все равно пойду.
— Зачем?! Черт побери!
— Надо! — угрюмо буркнул Хайме.
— Слушай… — Зимородок с усилием провел рукой по лицу, — слушай, я бы мог предложить пойти вместе, и если будешь делать все, что я скажу — поделиться деньгами. Я ведь не за наградой…
Хайме вздрогнул, с надеждой посмотрел на него. Зимородок невесело ухмыльнулся.
— Только понимаешь, какая штука, — сказал он, — тут тоже ничего не светит. Возможно, дракона мы убить не сможем, всяко бывает. Возможно, его уже убили и сейчас везут в Гельт, ведь мы не единственные охотники. Но даже если убьем, Кречет, пойми… шанс, что я получу деньги не велик. Да не получу я ничего! Возможно, меня зарежут еще по дороге, а еще вероятнее — повесят в городе, наплевав на все прощения. Или сначала повесят, а уж потом с чистым сердцем простят, с них станется. Еще и тебя за компанию, если пойдешь со мной. Что тебе…
— Можно с тобой, пожалуйста…
Хайме, кажется, на колени был готов встать. Зимородок громко цокнул и сжал пальцы в кулак, что-то болезненно дернулось в лице. Он долго молчал, тяжело дыша.
— Я не хочу отвечать за твою жизнь, — сказал едва слышно, — мне хватает своих проблем.
— Отвечать за мою жизнь?
— Да.
Хайме смотрел во все глаза, стараясь понять.
— Ты не можешь отвечать за меня. Почему? Я взрослый мужчина, и это…
Запнулся, поймав на себе взгляд, прикусил язык.
— Сколько тебе лет, Кречет?
— Семнадцать, — сказал как-то неуверенно.
— А мне сорок пять. Знаешь, у Язона сын на три года старше тебя, тоже взрослый, жениться собирается, и все равно я привык относиться к нему, как к мальчишке…
Хайме сердито засопел. Зимородок фыркнул.
— Я немного знал твоего отца, Кречет, — он сморщился устало, — и знаешь что… о твоей семье я больше ничего не хочу сейчас знать. А то мне уже начинает казаться, что я должен сдать им тебя с рук на руки, живого и невредимого. Мне сейчас не до этого, поверь. Меня там ждут… Иди лучше, а?
Земля поплыла под ногами. Но в голове стукнула и забилась только одна мысль.
— Ты знал моего отца?
Зимородок тяжело и почти обреченно вздохнул.
— Ты ведь сын Хендрика? Я слышал, там в ратуше… Ты очень похож.
— Ты знал моего отца!
— Не очень близко, — Зимородок покачал головой. — Встречались как-то, в Палестине…
Сердце заколотилось словно бешеное, так и норовя выскочить. Сколько пытался Хайме узнать у людей, сколько расспрашивал — никто ничего толком не знал, или, может быть, просто не хотел говорить. Он давно отчаялся услышать правду об отце. А тут… Да ведь Зимородок сам начал разговор. Сразу сотня вопросов просилась на язык, выбрать никак не получалось, мысли путались.
