Его глаза были бездонными и проникновенными. Золотые пятнышки блестели в их глубинах, сияя еще ярче, когда зрачки уступали место серебру. Например, когда он кормился. Острые ощущения мчались по телу Брии при воспоминании о его серебряном взгляде, и как он был сосредоточен на ее горле всего несколько минут назад, прежде чем взять вену на запястье.
— Я читала, — сказала Брия, пожав плечами. Она рассматривала Дженнера краем глаза, пытаясь оценить, проглотил ли он ложь. — Смотрела телевизор с Клэр. Моя жизнь не так увлекательна, как твоя.
Взгляд Дженнера обжигал. Брия не знала почему, она чувствовала необходимость скрывать от него то, что делала. Она, конечно, не была пленницей в доме короля, но она продолжала выбираться, не сказав никому. Прошлой ночью была особенно авантюрная охота за сокровищами. Немного тайников содержали больше журнала и карандаша, но в тайнике, который она нашла в долине, рядом с полицейским участком, находились бейсбольная карточка, старые карманные часы, которые больше не ходили, и крошечный флакон, в котором когда-то были духи. Ничего ценного, но ей все равно было весело. Только когда небо начало озаряться наступающим рассветом, она побежала обратно в дом и пробралась так же тихо, как и ушла.
Долго тянулась тишина, а потом Дженнер посмотрел вдаль и потер сзади шею ладонью. Напряжение между ними испарилось, и его голос стал мрачным.
— Ты говорила с дядей?
— Нет. Он звонил пару раз, но я попросила Михаила передать ему, что я не готова разговаривать.
— По какой причине? — Дженнер повернулся к ней, любопытствуя. — Ты овладела контролем над жаждой. Ты все еще чувствуешь переменчивость?
— Я не хочу говорить с ним, потому что он попытается убедить меня вернуться домой, — сказала она. — А я не хочу.
Глаза Дженнера мелькнули диким серебром.
— Почему?
— Это сложно, — сказала она тихо. По правде говоря, Брия стыдилась признаваться Дженнеру, что она провела десятилетия в крепости ковена ее дяди, ограниченная в свободе, за исключением моментов, которые она вырывала себе под покровом темноты. Она делала все возможное, чтобы показать Дженнеру, что она сильная, и это знание только опровергло бы это. — Он защищает меня.
— Я могу защитить тебя, — сказал Дженнер.
Она в этом не сомневалась. Она никогда не знала мужчину, столь же свирепого, как Дженнер. Но ей не нужна его защита. Она не хотела ничьей защиты. Все, чего когда-либо хотела Брия, это возможность доказать, что она способна сама за себя постоять. Она хотела, чтобы Дженнер видел ее равной, а не камнем на шее.
