Внутри кратер был превращен в сад, где выращивались небольшие деревца с неимоверно роскошными розово-красными цветами с большими лепестками. В Хеше не было деревьев даже отдаленно похожих на эти. Как только мы перегнулись через край кратера, в нос нам ударил такой аромат этих цветов, что мы чуть не взлетели в воздух. Это был приторно-сладкий запах, который, словно конвекционный поток, столбом поднимался вверх.
Тон сделал вдох, а затем трепетный блаженный выдох. Его организм, изнывавший от томления, узнал свою панацею.
Я несколько минут внимательно осматривал долину, особенно вход. Сюда вела довольно широкая дорога, которая затем, разветвляясь, расходилась по всему кратеру. Вдоль стен кратера располагались какие-то здания - вероятно, помещения для переработки наркоты.
Здания, про которые я решил, что это казармы, располагались сразу у входа по обе стороны дороги.
Казармы были небольшими, но я решил, что стоит посмотреть и на то, что тут у них с внешней стороны кратера. Велев Тону и проводнику из Хеши оставаться на месте, я направился в обход. Снаружи у входа стояли часовые - и все. Я успел увидеть, как из долины выезжало несколько фургонов, которые затем поехали по дороге, ведущей вокруг кратера на юг.
Согласно тому, что мы слышали, долина была государственным центром производства и бесплатного распространения определенного вида продукта, чем должны были быть (но не были) протеиновые цистерны на Каллиболе. По мнению реаттцев, нет нужды в усиленной охране, на мой же хищный взгляд, долина была жирной приманкой, особенно в случае войны. Будь я главнокомандующим Реатта, я бы расположил здесь целую армию.
Кратер был небольшой. Я решил, что диаметр его мили три. Бек будет доволен.
Я прокрался назад к остальным.
- Возвращаемся,- сказал я,- думаю, увидели достаточно.
- Мы что, внутрь не пойдем? - жалобно спросил Тон.
- Не будь дураком, Тон,- сказал я ему.
- Но ты же знаешь, что я хочу. Бек обещал…
- Ты должен подождать,- ответил я твердо.- Вначале надо доложить Беку. Свою наркоту получишь, когда захватим долину.
Тон молча смотрел на дурманящие цветы. Лицо его было таким, словно он вот-вот расплачется.
- Давай, пошли! - сказал я грубо.- Ты столько терпел, так что еще немного потерпишь.- Я повернулся, чтобы идти.
Мы говорили по клиттманнски, но проводник внимательно следил за нашей беседой. Он неуверенно поднялся с сыпучей гальки.
