Мне, может, даже придется убить тебя для самообороны. И тогда я снова вернусь к армии.
Едва ли следовало ожидать, что Грейл упустит такую прекрасную возможность избавиться от меня. Он поднял пистолет, глаза его загорелись, а белые зубы оскалились. Лежащий на спусковом крючке палец начал напрягаться.
Сейчас я находился у шторки, закрывавшей отверстие, которое я велел проделать в стене своей жилой комнаты, такой не было ни у кого из остальных бандитов. Я рванул шторку и шагнул в сторону.
Грейл вскрикнул, так как солнце ослепило его незащищенные глаза. Его пуля ударила в стену рядом со мной. Он снова выстрелил, вслепую. Я тоже ничего не видел, но ослеплен не был. Я заранее закрыл глаза. Мой пистолет был уже у меня в руке, и я быстро одну за другой выпустил все пятнадцать пуль, после чего на ощупь закрыл шторку.
Не все мои пули попали в цель, но на черной куртке Грейла красных пятен хватало. Он был мертв, как того и заслуживал.
Из оружейного ящика я взял автомат и прихватил запасной магазин. Как только я вышел из башни, двое реаттцев вдруг обнаружили, что автомат смотрит им в ребра.
Они в ужасе попятились. Они, скорее всего, слышали выстрелы, и их привело в большое замешательство то, что белые начальники вдруг между собой передрались.
- Какие вам даны приказы? - гаркнул я.
Один из реаттцев помотал головой.
- Нам ничего особенного не приказывали. Мы должны были обеспечить охрану. В чем дело, нам не объяснили.
- Я вам объясню. Человек, который был наверху - убит. Он хотел свести со мной личные счеты, но я его опередил. Он кем-то для вас являлся?
Они помотали головами. Грейл им был почти незнаком. Я - начальник, к которому они привыкли.
- Ладно,- коротко сказал я.- Возвращаемся в штаб.
Через несколько часов я уже прилетел к воротам. Картины, которые показал мне Хармен, словно яркий сон, перекрывали все, и я решил, что оставшуюся часть операции проведу рядом с Беком, хочет он этого или нет.
В базовом лагере не было ни самолетов, ни летчиков, которые знали бы курс. Все они находились под Клиттманном. Инженеры прокладывали наземную линию, так что вскоре будет телевизионная связь уже и между Реаттом и армией Бека, но я не хотел сообщать того, что возвращаюсь, чтобы у Бека не возникло новых идей задержать меня. Я поехал на одном из фургонов со снабжением.
Добирались мы двенадцать дней. На главное сражение я уже опоздал.
