Спасенная красота (рассказы о реставрации памятников искусства) | страница 145
Е. Честняков. Детские забавы.
Он писал о себе в одном из писем К. Чуковскому: «Я завлекаюсь как-то только оригинальным... в шаблонах теряется интерес новизны. Оригинальное есть самобытное».
Художник имеет право на подобные утверждения, потому что всем своим творчеством доказал правомерность их. Его собственная жизнь в искусстве отличалась яркой самобытностью. Казалось бы: крестьянин по происхождению, знает до тонкостей деревенский быт, постиг до совершенства народный характер. Разве не было бы закономерным и естественным, если бы он стал бытописателем русской патриархальной деревни, крестьянским художником (как, кстати, совершенно несправедливо стали его называть с самого начала)? А он поднялся над повседневностью, которую деревенский люд и сам знал, и увлек «крестьянский царственный народ» в свою мечту, нарисовав жизнь такой, какой люди никогда ее не знали, но какой она должна быть и — художник уверен был в этом — будет. В его искусстве воплощено общечеловеческое представление о счастье, о будущей жизни, о народном благоденствии.
Фантазия, как ковш для питья, вошла в его творчество, и он пил из этого ковша, утоляя жажду своего воображения.
Е. Честняков. Феи. После реставрации.
Художник должен действовать на зрителя — иначе бессмысленно творчество. Честняков будил мысль и чувства, взывал к самосознанию и человеческому достоинству, дарил радость бытия и надежду. И в этом главная реальность его фантазий.
Мы часто говорим о красоте, но видим ее как бы поверхностно, восхищаясь красотой зари, леса, подаренного нам цветка. Но не менее важна красота другая, от глаза скрытая, но составляющая суть человека, в котором она живет, явления, ею отмеченного. Красота, которая излучает свет и тепло, творит и возвышает.
Именно такую красоту искал во всем Ефим Честняков. Как начало созидающее, активно преобразующее. «Красота — свет, созидание... творчество... жизнь... Красота — созидательное целомудрие...» Красота, по утверждению художника, совершенствует, украшает окружающее, подымает к свету. Но человек должен быть настроен на эту красоту, уметь увидеть ее, услышать ее музыку, почувствовать поэзию во всем, что его окружает, «иметь запрос к прекрасному», а не довольствоваться унылой жизнью, бессодержательной духовно. Ефиму Васильевичу было уже семьдесят лет, когда он писал племяннице: «Люби поэзию — душевный хлеб. Без поэзии жизнь скучна, материальна, как у животных».
И, наконец, главное, как кульминация, как самый высокий порыв: «Гляди вперед и покажи свои грезы... и по красоте твоих грез ты займешь свое место...» От того, насколько велик духовный взлет человека, зависит, что сможет он сделать в жизни, как украсит ее. В совершенствовании мира путь красоты...
