Я стремительно промчалась мимо него.
Вот тогда меня охватила реальная паника. Я катилась к набережной со скоростью будущей олимпийской чемпионки по горным лыжам. У меня промелькнула мысль о маме и какую трагедию она переживет от новости, что ее шестнадцатилетняя дочь разбилась в Санта-Монике, в попытках произвести впечатление на итальянского футболиста.
В моей жизни еще будут эпизоды, когда что-то сверху или что-то внутри вырубит человеческую часть мозга. От паники я вошла в режим, который теперь знаю как состояние измененного сознания. У меня включились неведомые мне инстинкты. Из какого источника пришло знание, что нужно делать, я не знаю. Может быть, за мной присматривал мой ангел-хранитель (спасибо, bless you!). Сознание расширилось, поднялось и как будто из космоса послало сигнал с мгновенным расчетом оптимальной траектории полета.
Я увидела впереди огромный автобус и каким-то местом, точно не мозгом, поняла: если я не упаду прямо сейчас, то врежусь в него, как комар в лобовое стекло машины на полной скорости, без шанса на выживание. Я всеми силами зацепилась за столб, совершила круговое движение, как экзотическая танцовщица вокруг шеста, что позволило мне чуть притормозить, но тело все еще было полно энергии, и на новой волне я понеслась в маленький переулок между домами. Я не знала, что меня ждет впереди –, может быть, дети, я боялась этого больше всего. Может быть, там была стена. А может быть, такой же поток машин. Но когда тело рвануло туда, а душа замерла от ужаса, передо мной появилась лестница, уходящая вверх.
Олимпийское золото мне уже не грозило, но все еще был шанс на бронзовую медаль за отвагу. «Пора падать», – скомандовало что-то глубоко внутри меня. Сознание отделилось от тела. Тело развернулось к лестнице боком, а мозг приготовился к страшному удару справа. Но вместо того, чтобы отчаянно рухнуть и распластаться по лестнице, тело как-то притормозило, развернулось и приземлилось пятой точкой ровно на третью ступеньку.
Мне было сложно поверить, что все это оно провернуло без переломов и даже без царапин. Через несколько секунд в переулок ворвались ребята с обеспокоенными лицами. Они наперебой кричали: «Ты в порядке?» Саша с Мишей на русском, Лео – на английском.
– Ага, – ответила я и уже расстегивала ботинки, приговаривая: – Больше на эти колеса я не встану.
И тут нас накрыл безудержный хохот на грани истерики.
Я окончательно стянула бутсы и сказала: «Оставшийся день хожу пешком». То ли благодаря симпатии, то ли по причине животного страха Лео сказал, что это мудрое решение, и тоже разулся. Саша и Миша покатили дальше, а мы босыми спустились с горки, пересекли Оушен-Авеню и пошли гулять вдоль океана.
