Коричневый путч красных | страница 27
— Значит, если я тебя правильно понял, они там боевыми хуячили? Всерьез?
— Так точно, товарищ секретарь. Так точно, огонь велся на поражение…
— Ну, ты даешь, подполковник. — Лысый покрутил головой. — Но спецгруппа, значит, оказалась на высоте?
— Спецгруппа с задачей справилась, несмотря на то что противниками были высококвалифицированные профессионалы, которые преподавали членам группы боевые дисциплины. Видимо, подействовало понимание членами группы зависимости свидания с близкими от результатов их действий. Кроме того, я предполагаю, что члены группы догадывались о решении судеб их семей в случае неудачи проверочной операции. По крайней мере, я не дал никакого ответа, когда мне был задан соответствующий вопрос старшим этой группы. Он же во время операции действовал эффективнее всех…
— А, каратист, — седой засмеялся. — В Лондоне он тоже наших метелил будь здоров… Ну, Барышев, и сколько ж ты народу замочил на этом экзамене?
— Одиннадцать убитыми, Игорь Леонидович.
— А раненые были? — Снова огни зажглись в желтых глазах, снова закачался лысый на ножках стула.
— Раненых не было. — Барышев опять глянул прямо в кошачьи глаза, и огни погасли. — Я лично был на месте операции через три минуты после ее окончания и проверял…
— Одиннадцать. — Генерал встал, отошел к окну, чуть отодвинул занавеску, поглядел на снег, уже не ползущий редкими струями, а ложащийся под ветер волнами низких сугробов. — Одиннадцать… Ты, Барышев, много на себя взял…
— Товарищ генерал, во время последних учебных десантирований в дивизии погибло четырнадцать, вы знаете. Учитывая важность задачи, я считаю потери минимальными. Тем более что преподавательский состав спецотделения учебного центра по действующим документам положено обновлять регулярно…
— Молодец, подполковник. — Лысый перестал качаться, стул встал на все четыре ножки. — Молодец…
— Значит, после операции готовься к академической деятельности… Чтоб с делом покончить, отвечай прямо: за команду ручаешься?
— Ручаюсь.
— Ну и спасибо… Иди, подполковник, отдыхай…
— В любом случае, — повторил лысый, и его собеседник, не видя, почувствовал, как зажглись тигриные желтые глаза. — В любом случае все изменится. Он будет напуган, понял?
… Самолет оторвался от земли… Лысый повернулся к слушавшему и, отчетливо двигая бледными губами, сказал:
— Я его хорошо знаю еще по крайкому, понял? Он трус. Трус, когда испугается по-настоящему, может сделать такое, что никакому герою не приснится… Он испугается, и тогда в стране наступит такой страх, какого еще не было, увидишь… Он до конца жизни будет бояться нас, а люди будут бояться его, и там,