Мисти снова улыбнулась.
– Удивительно, что ты решила мне все это рассказать, – наконец проговорил Торчок.
Должно быть БЭКС и Мисти действительно ничего не знают о том, кто он такой. То, что сфабриковало ему и Коббу фальшивые документы, могло просто не успеть поставить в известность остальных.
Но может быть… и это было гораздо хуже… что они отлично знают, кто он. Тогда он конченный человек, ходячий мертвец, чей мозг должен быть со дня на день вскрыт, препарирован и переписан, а запись отослана на Землю, где ее дожидается Торчок-Второй. Они все отлично продумали. Человеку, судьба которого предрешена и который должен исчезнуть, можно говорить все что угодно.
– Но БЭКС не хочет, чтобы я жила своей жизнью, – говорила тем временем Мисти. – Ты его, конечно, не слышишь, но он все время требует, чтобы я замолчала. Но он не может заставить меня сделать это. У меня есть свобода воли… это неразрывная часть записи моего мозга. Я могу делать то, что захочу.
Мисти улыбнулась, не спуская с Торчка глаз. Она секунду помолчала, потом заговорила снова.
– Ты спросил, кто я такая. Я дала тебе один из ответов. Я робот-манипулятор. Самодвижущийся узел, контролируемый программой, сохраняемой в корабле-боппере. Но с другой стороны… я та же Мисти, которой была раньше. Человеческая душа то же программное обеспечение, та же операционная система. Да ты наверное знаешь об этом. В мою систему входит все, что нужно: привычки и воспоминания. Мозг и тело это просто мясо, семя для емкостей, где выращиваются искусственные органы.
Мисти неуверенно улыбнулась, отхлебнула пива из бокала и поставила его на стол.
– Потрахаться хочешь?
Секс с Мисти был приятным и печальным. Торчок был смущен. Он никак не мог избавиться от двойственного ощущения. Мисти казалась ему то милой и теплой девушкой, пережившей серьезную операцию, похожей на бездомного щеночка, которого хотелось погладить и приласкать, одинокую женщину, мужем которой хотелось стать, защитить и поддержать. Но через секунду эти мысли уходили и он начинал воображать тонкие проводки, которые переплетаются у Мисти в голове сразу же за стекляшками глаз и твердить себе, что спутался с машиной, что занимается извращениями с мертвым предметом, с общественной уборной. Хотя примерно те же самые мысли лезли ему в голову с любой другой девушкой.
Проснувшись и увидев в постели Торчка девушку, Кобб Андерсон совсем не удивился.
– Ты та самая стюардесса, – утвердительно заявил он, медленно принимая сидячее положение. Он спал в одежде уже третью ночь подряд. Первую ночь он провел на полу у Муни, вторую в космическом лайнере-боппере, и наконец третью в Отеле. Его кожа была настолько грязной и сальной, что он с трудом мог открывать и закрывать глаза.
