— Аны ближе к лэсу, если из гранатомета стрелять по ходу движения, они побегут к лэсу, там мы их пэрэхватим.
— Хороший план, работаю, — привстав на колено, ответил крепыш.
— Сматры, нэ завалы, аны живые нужны.
— Ничего, я с запасом возьму…
— Севка, чего это дымит у леса? — удивленно спросил Степка, ткнув пальцем в опушку метрах в трехстах от нас. За секунду до его вопроса там что-то хлопнуло и зашипело.
Повернув голову, я тоже с недоумением посмотрел на дымящееся нечто, приближающееся к нам. Догадка пронзила через микросекунду:
— В воду! Прыгай!
Мы как раз остановились на понтоне, когда, шипя и оставляя дымный след, в нас полетела ракета.
Надо отдать Степке должное, рефлексы на командный крик не подвели. Почти одновременно со мной он перемахнул через поручни понтона. Вода сомкнулась у нас над головами, когда по ушам ударил грохот. Он почти выбил из меня сознание, но я быстро пришел в себя. Резкими гребками оттолкнувшись от торфяной грязи, кашляя, я вынырнул на поверхность. Все-таки успел хлебнуть торфяной жижи, запасов воздуха не хватило.
Рядом слышался такой же судорожный кашель и матюги в промежутках таким знакомым и родным голосом. Цепляясь за кочку, я осмотрелся. Никаких понтонов, мостиков и деревень поблизости не наблюдалось. Кроме Степки, двух цапель на соседних кочках и множества лягух ничего вокруг. Одно болото. Похоже, прыжком мы попали туда, куда надо, то есть в «окно».
— Твою ж мать! Опять!
Степка неподалеку судорожно крутил головой, соображая, где мы, и яростно тер глаза. В общем, вел себя так же, как и я в момент первого попадания.
Используя кочку как опору, я приподнялся и, притопив ее своим весом, осмотрелся. Лес был на месте.
— Степка, не трать силы, я до леса прошлый раз несколько часов добирался, — скомандовал я.
— Тьфу, какая гадость эта тина на вкус, — продолжал отплевываться Степан.
— Угу, пришел в себя?
— Да, в норме.
— Проверь оружие. Патроны у тебя, конечно, воды не боятся, но за машинкой все-таки нужно следить.
Мы достали свои пистолеты и, отряхнув их, стали думать, куда убрать от воды.
— Единственный выход — привязать к голове, — предложил Степка.
— Кроме как рубахой, больше нечем.
Снятие мокрых рубах вылилось в целую эпопею кувырканий, сопровождающихся матерными словами. Наконец мы сложили в рубахи все, что боится воды, и уложили на кочки, пусть сохнет.
— Мобилы можно выкинуть, они уже промокли, толку от них, — велел я.
— Лады. Я все, — ответил Степан, убирая мобилу в сторону, в отличие от меня он сунул сотовый в сверток.
