— У нее аллергия, — раздается над ухом голос Влада. — Вызовите «скорую»!
Он легко подхватывает меня на руки — и меня тошнит на его рубашку и пиджак. Прости, Армани, тебе сегодня дважды так лихо прилетело от Соколовых.
— Прости, — пытаюсь сказать я, но, кажется, звучит это как «пвавси».
Что может быть хуже, чем опозориться в ресторане? Правильно: опозориться в ресторане дважды.
Происходящее дальше проходит транзитом.
Появляются люди в белом.
В меня что-то вкалывают, я хныкаю, потому что боюсь уколов, как ребенок, а Влад бушует, как тайфун: будет просто чудо, если ресторан после этого уцелеет.
Я перестаю задыхаться.
Мы едем в «скорой», и когда ко мне возвращается способность шевелить языком, который по ощущениям словно живой слизняк во рту, спрашиваю:
— Меня сильно раздуло?
Влад наклоняется, проводит рукой по моей распухшей физиономии и очень серьезно говорит:
— Как в стишке: «Жаба, чем ты недовольна? Проглотила мяч футбольный»[1]
Когда мне станет лучше, я его стукну. А потом, может быть, поцелую.
Мы приезжаем в обычную государственную больницу, хоть Владу явно не по душе, что мной будут опекаться не в частном заведении. Я немного злюсь на него, потому что меня всегда жутко раздражает вот этот снобизм: есть доля вероятности, что в государственной клинике к вам отнесутся спустя рукава, но точно так же с вами могут поступить в дорогущей коммерческой больнице. Дело не в том, висит ли на стене плазма или старый телек, и есть ли в палате джакузи, дело в людях, а люди одинаковые везде.
— Я настоятельно рекомендую, чтобы девушка осталась у нас до утра, — говорит пожилой врач, которого я мысленно тут же называю Айболит. Прямо просится на обложку детской книги: седая борода, белоснежный халат, ласковая улыбка.
— Почему? — тут же становится в стойку Влад. — Есть угроза ее жизни? Я бы хотел передать Машу в руки специалистам, которые окажут моей жене реальную помощь и в чьем распоряжении самое новейшее оборудование.
Жаль, что я все еще еле шевелю руками и ногами, а то бы точно его стукнула. Это звучит просто отвратительно. Но я сейчас в состоянии окуклившейся гусеницы: могу разве что всем телом ерзать, издавая при этом не самые милые звуки. Самка тюленя, наверное, и та выглядит более грациозно.
— Никакой угрозы для жизни Марии нет, — спокойно улыбается Айболит. Наверное, привык слышать такие заявления по сто раз на дню. — Просто профилактическая мера. Морепродукты — один из самых часто встречаемых пищевых аллергенов. Сейчас, когда аллерген исключен, нет риска повторного приступа. Но всегда есть шанс, что вскроются другие побочные эффекты, которые могут протекать скрыто. В моей практике такие случаи большая редкость, но предупредить легче, чем потом восстанавливать.
