– Если б только с Гражданки в Купчино! А с Васьки в Автово или в Рыбацкое? Купчино сейчас, можно сказать, элитное место. В плане близости к центру, конечно.
– И как там, в Купчино? – спросила Нина Алексеевна.
– Ничего, люди живут.
– Люди везде живут. Просто у меня подруга институтская там жила, так я как вспомню, так вздрогну. Презервативы на газонах, шприцы в парадных.
– Ну, не всё так страшно, как раньше. Почти все парадные теперь закрыты на кодовые замки, в некоторых консьержи сидят, эти ведь почище собак будут. Домов новых тоже много. Есть вполне приличные. А вы где живёте?
– Я сейчас на Крестовском. Но это недавно, а вообще на Петроградке всю жизнь прожила. Нравится мне там.
– Ну, Крестовский – это понятно, а на Петроградке-то чего хорошего? На центральных проспектах только красота, а чуть в сторону – обычный бомжатник. Припарковаться негде, продуктовых магазинов минимум. Плюс радиация от огромного количества гранита, да Институт Рентгена. Говорят, от телебашни еще радиация есть.
– От телебашни? – рассмеялась Марта Ефимовна. – Не слушайте, деточка, что вам всякие люди говорят. Некоторые вон говорят, что радиотелефоны на мозг влияют.
– А разве не влияют? – удивилась Яна.
– Блондинка, – поставила диагноз Маша. – Платиновая.
– От такой слышу, сама только что нам тут про телебашню врала.
– А мне Петроградка тоже нравится, но особенно Крестовский, – сообщила Оля.
– Ну да! Особенно, если там со звездой экрана проживать. Наверняка, в каком-нибудь суперэлитном доме проживаете? – поинтересовалась Маша у Нины Алексеевны.
– Угу, в элитном. Охрана, телекамеры. Никакие поклонницы не прорвутся.
– Элитный дом – это действительно хорошо, – согласилась Маша. – Ну что? Не пора ли нам в баню перебираться, а то по ногам уже прилично несёт, мы-то в сапогах, а Гульнора в резиновых шлёпках. Она девушка южная, простудится и будет нам тут чихать да сопли на кулак наматывать.
– Я потерплю, – сказала Гульнора. – Будут сопли, значит, ты меня точно есть не будешь.
Все рассмеялись.
– Действительно, давайте в баню.
– А может, покричим сначала?
– Эй! Алё! Люди! Спасите, помогите, – раздался нестройный хор.
– Стоп! – Нина Алексеевна опять взяла инициативу в свои руки. – Давайте хором, на три-четыре, и только «По-мо-ги-те». Три-четыре.
– По-мо-ги-те! – гаркнули все дружно.
– Три-четыре.
– По-мо-ги-те!
– Три-четыре.
– По-мо-ги-те!
Наверху что-то зловеще заскрипело, и посыпалась штукатурка.
– Резонанс, – пискнула Яна.
