— Лизе? — Поливанов явно растерялся. — Ну да… Скажу. Лизавета Петровна! Очень надеюсь, что в будущем году с вас будут сняты все обвинения, и ваше честное имя будет очищено от подозрений!
— Да вы что… — теперь и Моргунов выглядел растерянным. — Какие могут быть подозрения… Это ж Лиза!
Тамара залпом выпила бокал шампанского и заявила, гневно глядя на следователя:
— Не волнуйтесь, я очищу Лизу от ваших подозрений. У меня есть кое-что… на кое-кого. И я завтра же начну действовать!
— Томочка! — укоризненно сказал Моргунов. — Праздник же, не надо об этом! Ты же обещала!
— Ты же обещала! — эхом повторила я, чувствуя, как болью сдавливает виски.
— Ну уж нет. — не сдавалась Тамара. — У меня улики есть, вот! Важные!
— Передайте их мне! — Поливанов выглядел встревоженным. — Прямо сейчас. Тамара Владимировна, будьте же благоразумны!
— Томочка, он прав. — поддержал его Моргунов. — Передай все ему, пусть этим делом занимается полиция. Прошу тебя!
Казалось, на какое-то мгновение Тамара заколебалась. Она растерянно поглядела на Моргунова, затем отвела глаза, немного подумала и решительно сказала:
— Нет, я все узнаю сама. Я докажу вам, на что способна! Лиза… — внезапно обратилась она ко мне. — Если… Если что-то пойдет не так… У меня предчувствие дурное. Лизанька… Ты ведь меня найдешь? Я не останусь навечно там, в лесу?
В ее голосе появились визгливые, истерические нотки:
— Лиза, обещай мне! Обещай, что не оставишь меня одну в темноте!
Я молча смотрела на нее, глотая катящиеся по щекам слезы. В этот момент пробили куранты.
* * *
— Да, жестокий получился спектакль. — Поливанов выглядел сильно обеспокоенным. — Лиза, у вашей подруги в самом деле есть какие-то улики?
Мы сидели у меня дома, перед включенным телевизором, но я, как и прежде, не могла бы сказать, что нам показывали. От Тамары мы уехали сразу после полуночи — находиться в ее обществе я наотрез отказалась. Она извинялась, даже расплакалась, но я была непреклонна — если Поливанов не отвезет меня домой на машине, пойду пешком.
Разумеется, он согласился доставить меня до дома. Тамарка впихнула ему в руки сверток с пирогами и коробку конфет, пыталась было всунуть и шампанское, но руки следователя уже были заняты, а я наотрез отказалась брать у нее хоть что-то.
Когда мы доехали, Поливанов хотел было доставить меня до квартиры и уйти, но, поглядев на мое заплаканное лицо, передумал, и зашел вместе со мной. И вот теперь мы сидели перед поющим телевизором и думали каждый о своем.
