Последняя фраза вырвалась у меня невольно, и я тут же испугалась. Сейчас Поливанов подумает, что я с ним флиртую! Кажется, он был сильно озадачен, по крайней мере, около минуты из трубки не раздавалось ни звука. Наконец, дар речи к нему вернулся.
— Лизавета Петровна, вы должны знать, что свидания с подозреваемыми для следователя — моветон. — с легким ехидством произнес Поливанов. — Но я хотел бы провести, если можно так выразиться, следственный эксперимент. Только пока не знаю, где именно. Хотите, проведем его в моем кабинете?
— Не хочу. — созналась я. — Мне там еще вчера надоело. Давайте лучше вы к нам. После четырех.
— Хорошо. Только это не свидание! — на всякий случай предупредил следователь.
Я повесила трубку и, вопреки всякой логике, начала искать косметичку. Нашла, отложила в сторону, быстро приняла душ и вымыла волосы, и начала тщательно прорисовывать губы контурным карандашом.
Значит, мерзкий следователь вовсе не собирается назначать мне свидание? Ну конечно, я для него не красивая женщина, а всего лишь подозреваемая! Очень мило. Один мужик, прожив со мной 20 лет, решил утилизировать, в прямом смысле слова выбросить на помойку. Второй хочет только одного — арестовать. Но я не хочу признать, что больше не женщина, а мешающий всем мусор! Да, по моей самооценке здорово потоптались, но я не сдамся вот так, без боя. И сейчас я вовсе не Поливанова стараюсь! Мне хочется быть красивой, тем более, возможно, недолго мне осталось гулять на воле. Я заглянула в зеркало — а что, я еще хороша, выгляжу максимум на тридцатник! И эту красоту хотели похоронить в густом лесу!
Я прекратила беспорядочные метания по комнатам и, ссутулившись, села на диван. Зачем я себя уговариваю? Не такая уж я красотка, и последние переживания меня отнюдь не омолодили. Я не нужна даже мужу, с чего я взяла, что очарую сухаря-следователя? Надо вспомнить, что я не женщина-вамп, а немолодая уже тетка, срочно смыть всю штукатурку, надеть серую юбку и толстый свитер, и прекратить валять дурака!
Я пошла было в ванную умыться, но снова передумала. Ну нет, не дам себе изгадить последние дни на свободе! Тем более, странное возбуждение вновь вернулось, не позволяя расслабиться и загрустить. И я аккуратно подвела глаза толстым серым карандашом.
Закончив марафет, я с аппетитом перекусила — впервые за два дня. Затем снова начала рисовать себе губы, попутно продумывая, как буду выводить из себя сухаря Поливанова, и за этим важным делом абсолютно забыла о черноволосом женихе девушки Лены, который должен был прийти ко мне еще раньше следователя.
