— Да, Кэти, я постараюсь приглашать тебя почаще. — пообещал сэр Уильямс. — Ты попросишь Флоренс, твоего проводника в мир живых, остаться в моем доме? Тогда ты сможешь бывать у меня ежедневно.
— Я прикажу ей. — резко ответил призрак. — Она не решится мне отказать. Она слабая.
— Хорошо. — кивнул сэр Уильям. — Кэти, я должен убедиться… Разреши мне отрезать один из твоих роскошных локонов!
— Конечно. — ее голос упал до шепота. — Но почему ты усомнился во мне?
— Кэти! — сэр Уильям, казалось, сильно смутился. — Я тебе верю, и верил всегда. Давай считать, что это просто эксперимент. Ты же знаешь — я прежде всего ученый.
Девушка молча кивнула. Сэр Крукс протянул сэру Дойлу большие ножницы:
— Отрежьте вы, прошу вас.
Не споря, Конан Дойл отрезал светлый завиток и положил на каминную полочку. Девушка покорно повернулась к Уильямсу:
— Теперь ты доволен?
— Еще одна просьба, Кэти. — прокашлялся тот. — Последняя. Ты не против, чтобы тебя сфотографировали эти джентльмены? Вместе со мной?
— Я готова. — просто согласилась девушка. Но когда через мгновение защелкали яркие вспышки, и она чуть вскрикнула, растерянно зажмурилась, а затем прошептала:
— Свет… Это так больно… — и начала мягко оседать на пол.
* * *
— Да не реви ты! Быть такого не может. — неуверенно бормотала Тамара, гладя меня по голове. — Это Володька специально придумал, чтобы ты подергалась. Никто тех девушек на него не повесит.
— Это правда. — прорыдала я. — Я говорила со следователем. Его обвинили во всех пяти похищениях.
— Но как? — подруга пошла красными пятнами. — Те две, которых нашли — они же были задушены! Леской! А у твоей жабы и близко лески не было! Он тебя не душил!
— Была леска. — судорожно выдохнула я. — Лежал моток рядом со мной. Володька, дурень поганый, решил под маньяка закосить. Только по-настоящему затянуть мне леску на шее не решился. Решил, достаточно мне голову проломить, а леску положить рядом. И все на маньяка спишут.
— Ну так он сам себе яму вырыл. — подытожила подруга. — Вернее, затянул удавку на шее. Вот и пусть огребет по-полной.
Она встала и выпрямилась во весь свой немалый рост, затем с высоты грозно поглядела на меня:
— А ты поднимайся давай, пошли чай ставить.
— Тамарка, ты не понимаешь. — я вытерла слезы. — Я не могу допустить, чтобы Володьку судили за убийство пяти девушек. Он прав, наш сын потом не отмоется.
— А что ты сделать-то можешь? — удивилась подруга.
— Во-первых, нанять адвоката. Во-вторых, доказать, что в те дни, когда пропадали девушки, у Володи было алиби. И ты мне поможешь.
