Я вернулся домой. А на следующий день произошла трагедия: погиб батюшка. Его застрелил лучник, охранявший купеческий караван, на который мы совершили набег.
Я был сражён наповал обрушившимся на меня горем. А после похорон батюшки начались невзгоды. Разошлась вся наша гвардия. Эти суровые вояки не могли заставить себя стать под моё начало - слишком хорошо они помнили меня сопливым пацаном. Уехал их капитан в поисках лучшей доли. Отбыл в неизвестном направлении управляющий замком. Старый батюшкин оруженосец попросился на пенсию - я не смог уговорить его послужить ещё. Ушла добрая половина слуг.
У меня остался замок, прилегающие земли с деревнями да верный Эрик, не позволивший мне пасть под ударами судьбы.
Для начала он куда-то исчез на два дня, вернувшись с каким-то молодчиком жуликоватого вида. Этот тип сидел в тюрьме за мошенничество; Эрик выкупил его оттуда и предложил ему место управляющего делами.
Тот согласился. Звали его Гастоном. Он имел крепкую хозяйскую хватку и прекрасно разбирался в механизмах всевозможных надувательств. Мне не пришлось жалеть о деньгах, потраченных на него Эриком. Гастон наладил поступление в нашу казну налогов с крестьян, упорядочил расходы, былые разбойничьи набеги на купцов заменил умеренными пошлинами, навёл порядок в хозяйстве самого замка.
Вскоре ему понадобились помощники - казначей и завхоз. Первого я переманил из иезуитского монастыря, второго нашёл среди деревенских старост.
Всё было бы хорошо, но я нуждался в личной гвардии. До сих пор обязанности капитана выполнял Эрик, а сама она состояла из трёх десятков кое-как обученных крестьян. И если первое меня вполне устраивало, то со вторым я никак не мог примириться, а посему кинул клич о помощи своим друзьям по крестовому походу.
Они откликнулись. Каждый прислал по нескольку превосходных воинов, но более всего мне помог гасконец Жером де Кастельмор. Сам отчаянный головорез, не боявшийся залезть в любое пекло, он не мог не оказать покровительство тому, кто был схож с ним, словно зеркальное отражение, а именно капитану армии его величества по имени Жюст Моннель, заочно приговорённому военным трибуналом к повешенью за мародёрство. Отсрочка приговора объяснялась тем, что поймать этого человека никак не удавалось, хотя он скрывался не один, а во главе отряда тяжеловооружённых пехотинцев в полсотни человек. Целая дивизия безуспешно гонялась за ним добрых полтора года; за это время Жюст Моннель выказал умение уходить из ловушек, прорываться из окружения и держать осаду в местах, совершенно для этого не приспособленных. Де Кастельмор прислал его ко мне с самыми восторженными рекомендациями.
