— Вообще страх потеряли, он же маленький! — Костя забыл обо всем и бросился отбирать кота.
Обдолбанцы тупо ржали: «По большому и дурак попадет», — и в наглую снова подбросили котейку. Витя рядом скалил свой фарфор и держал дорогую фирменную винтовку на изготовке. Костя не выдержал — прыгнул за маленьким замершим клубочком, и получил весь заряд в голову.
Пришел в себя … уже на своих похоронах. Тело лежало в закрытом гробу, рядом стояла Людка, трезвая и злая. На руках у нее был Няша в комбинезончике, лысый, как сфинкс. «Вот зараза!», — почему-то персиковую шубку Няши было жальче, чем собственную жизнь. В руках кто-то слабо някнул. «И ты умер, котейка», — сердце Кости сжалось: не спас и не защитил. Он смотрел на похороны сквозь пелену слез и вдруг время ускорилось — перед глазами пролетели разрозненные кадры: вот Людка рыдая, бреет Няшеньку любимой Костиной электробритвой (сволочь!), проступает банковский код на щуплом тельце собачки, просит о пощаде Витя, усыпая подвал осколками фарфоровых зубов (нашел у кого прощения просить — как будто наемному киллеру есть какое-то дело до его прегрешений), день за днем растет новый реабилитационный центр для наркозависимых, названый его, Кости, именем (Людка посчитала, что ему нужно почистить карму), вот Людка, старая и седая, ставит точку на завещании, в котором распределяет многомиллионное состояние на благотворительные нужды, и идет на Костину могилку, проведать старого друга и Няшу (кто сказал, что собачку нельзя похоронить рядом, где баблосы — исчезают вопросы). «Да, Костик, любовь — просрала, счастье — пропила, пришлось работать с тем, что есть, хоть в этом не налажала…» — прощается она и Костя слышит, как его кто-то зовет, кто-то, кому он очень нужен. «Пойдем, котейка», — говорит он кошаку, а Людка удаляется и весь мир стает далеким и размытым пятном, а его дело в нем завершено и закрыто.
«Добрый и красивый», — подумал Яшенька довольно, заарканив потерянную душу, как вдруг почувствовал непреодолимо приятный запах.
— Людка, ты бы ноги побрила…
Аглаечка вскочила и в ужасе закричала — рядом с ней мирно дремал незнакомый мужик. Во сне он сладко чмокал губами, а от шума нахмурил брови:
— Возьми карточку, сходи в салон… и, наконец, убери от меня свой мех, — заявил он и перевернулся на другой бок.
— Яша, что это такое? — шепотом спросила Аглаечка, чтобы не разбудить новоявленное чудовище: мужик был огромен, самого зверского вида, который несколько смягчали уши лопушком.
