∞
Его разбудил свет. Не первые лучи солнца, что-то намного ярче. «Блейзер» окружала такая ослепительная белизна, что Финн не удивился бы, увидев за окном толпу ангелов, указывающих путь к жемчужным вратам. Но в раю вряд ли стоит такой холод. И девушка в объятиях Финна не была ангелом, несмотря на все свое очарование: короткие каштановые волосы стояли торчком, губы, изогнутые в форме лука, слегка приоткрылись. За ночь шапочка сползла с ее головы, и Бонни уткнулась лицом Финну под мышку.
Он смотрел на нее и ждал, когда вернутся страх и недоверие, которые то и дело накатывали на него с тех пор, как судьба подбросила ему Бонни Рэй Шелби. Но вместо того, чтобы испугаться, Финн вспомнил, как она выглядела после поцелуя, как порозовели и припухли ее губы. Вспомнил, как резво она перепрыгнула на заднее сиденье, чтобы завладеть подушкой с наволочкой, как «вернула» бабуле телефон, вышвырнув его в окно, как спела строчку из «Богемной рапсодии» и легко заснула под математическую чепуху, забыв обо всех своих бедах. Финн невольно задумался, какой была бы сейчас Бонни, если бы ее не надломило горе, если бы весь ее мир не рухнул у нее на глазах, а сама она не спала бы в машине, застрявшей в метель на обочине, с человеком, с которым была знакома всего три дня – два с половиной, если точнее.
Он улыбнулся и опустил голову на подушку.
– Ты меня пугаешь. Смотришь в пустоту и улыбаешься без причины, – сонно пробормотала Бонни.
– Не без причины. Есть причина.
– Ха-ха. Ну что, нам суждено умереть в этом несчастном «Блейзере»?
– Нет, но я не чувствую руку, и еще ты напустила слюней мне на грудь, и у меня замерз сосок.
Бонни расхохоталась и откатилась в сторону. Потом села и раскидала одеяла, шаря по сиденью в поисках шапки. Наконец она нашла ее и натянула на взъерошенные волосы, влезла в сапоги и снова перемахнула на переднее сиденье, будто всю жизнь этим занималась.
– Сначала дамы! Уже светло, так что в окно не смотреть. Я проверю! Спрошу, какого цвета у меня трусы. Если ты откуда-то узнаешь, что они красные с черными черепами, пеняй на себя! – Она открыла пассажирскую дверь – снег, скопившийся на крыше, тут же посыпался на сиденье – и выбралась наружу.
Перед мысленным взором Финна тут же возникла картина: Бонни в красных трусиках, украшенных черными черепушками. Он издал полусмех-полустон.
– Черепа – это не сексуально, – сказал Клайд вслух. – Черепа – это не сексуально. – Он натянул ботинки и тщательно их зашнуровал, уставившись на собственные руки, чтобы случайно не посмотреть в окно. – Твою мать! Очень даже сексуально, а обувь у меня так и не высохла.
